Наталия Рощина - Какого цвета любовь?

– Если хочешь, мы уедем отсюда. – спросил Стас.

– Нет, не хочу. От себя не убежишь.

– Давай договоримся: сегодняшний день для тебя начался с моего приезда на дачу. Хорошо? – Дубровин поцеловал Дашины ладони. – А для меня с твоего «да».

– Условие принимается, – Даша прижалась к Стасу. Она закрыла глаза, чувствуя, что снова заплачет.

– С этого момента я – волшебник, исполняющий все твои желания.

– Разожги камин, – попросила Даша. – Я никогда не видела, как это делается.

– И это все? – удивленно поднял брови Стас.

– Да, я хочу сидеть в темноте, смотреть на пылающий огонь и обнимать тебя.

– Договорились, иду исполнять, – Дубровин поднялся и направился к выходу. На мгновение он остановился и обернулся. – У тебя есть три дня, чтобы прийти в себя. В пятницу тебя ждет мама, а в понедельник начнутся занятия. Подруги точно истосковавшись по тебе. А ты?

Даша молча кивнула. Стас вышел, а она села, обхватив колени руками. Она все еще чувствовала себя уставшей, измученной, но главное, что придавало ей силы, – она выстояла, и у нее есть надежная опора. Она теперь знает, что это такое.

С трудом встав с дивана, она подошла к окну и открыла жалюзи. Во дворе она увидела Стаса, нагруженного поленцами для камина. Он заметил Дашу в окне и остановился, улыбаясь. Она прижалась лбом к стеклу, а потом послала ему воздушный поцелуй. Это был самый жаркий поцелуй из всех, что когда-нибудь получал Стас. Он не мог ответить, его руки были заняты. Но Даша видела его глаза и понимала, что он ощущает. Ей не нужны были слова, они были лишними, потому что самые красивые фразы не смогли бы передать радость возрождения, царившую в ее душе.

– Знаешь, мама говорила мне в детстве, что когда люди по-настоящему любят друг друга, то на небе зажигается звезда, – вскоре сидя у пылающего камина, тихо сказала Даша.

– Я уверен, что сегодня на нем появилось очередное созвездие, – целуя ее в макушку, ответил Дубровин.

– Пойдем посмотрим.

– Пойдем, – Стас улыбнулся.

Даша стояла на балконе, внимательно вглядываясь в бесконечность. Она выглядела спокойной, притихшей. И только теперь Дубровин сам окончательно успокоился. Он точно знал – если человек поднимает глаза к звездам, ему очень хочется жить.