Диана Палмер: Друзья и любовники

— Скот, надо сказать, приносит ему не так уж много, и поэтому, очевидно, он всячески исхитряется добывать деньги любым другим способом. Нетрудно понять, отчего он богатеет, если посчитать, сколько у нас скопилось не выплаченных ему карточных долгов…

— Карточных долгов?

— Да, к сожалению, мэм, — продолжал как ни в чем не бывало Джон. — Он спаивает нас каждую пятницу после работы и обманом вовлекает в игру. Я, слава Богу, должен ему меньше, чем другие, часть я уже выплатил, и мне осталось еще немногим более двадцати тысяч долларов.

— Бог мой! — испуганно воскликнула туристка.

Джон добродушно покачал головой. — Могло быть и хуже, — заверил он ее.

— Куда уж хуже!

Джон совсем разошелся:

— Он мог бы заставить меня ночевать в палатке с парнями. А тут змеи водятся в десять футов длиной, здоровые, с мою ногу. — Он шлепнул себя по широкому бедру, обтянутому холщовыми штанами. — Так и не нашлось хорошего ружья пристрелить этих гадов — поэтому только и остается, что приручить их, но ко мне змеи не так привыкают, как к другим парням, потому-то Большой Джон и разрешил мне ночевать в доме.

У блондинки возникли подозрения.

— Змеи в десять футов длиной? — недоверчиво переспросила она. — Уж не техасские ли это байки?

— Нет, что вы, мэм, я вру, только когда мне Большой Джон велит, когда налоговые инспектора задают вопросы о его поездках в Европу и о тридцати иждивенцах, которые, как он утверждает, его незаконные дети. Вы только представьте себе, мэм, его младшей дочери уже двадцать лет.

Блондинка вдруг расхохоталась. Она смеялась так, что по щекам у нее катились слезы. Спутница ее тоже начала смеяться, а что касается Мадлен, то она наконец перестала сдерживаться и присоединилась к общему хохоту.

— Благодарю за краткий биографический очерк, мистер Дуранго, — проговорила блондинка сквозь смех. — В следующий раз, когда я прочитаю о вас в каком-нибудь журнале, я буду среди немногих избранных, кто знает, что вы за негодяй. Брать с рабочих арендную плату за лошадей!..

Он усмехнулся.

— Я иногда об этом подумываю. — Он достал бумажник и протянул ей визитную карточку. — У меня всегда найдется работа для хорошего адвоката. Если соскучитесь без дела, позвоните. — Он подмигнул ей. — Дорогая, вы так чертовски молоды, вам еще рано на покой.

Мадлен была готова расцеловать его, увидев, как вспыхнуло лицо пожилой женщины.

— Спасибо, — сказала та прочувствованно. — А теперь расскажите, как нам добраться до Хьюстона.

После того как туристки уехали, Джон вскочил на лошадь и подождал, пока сядет Мадлен. Затем он спокойно зажег сигарету и направился к амбару, где лучшие быки жили истинно по-королевски, с кондиционером и отоплением в зимнее время.

— Эй, негодяй! — шутливо окликнула его Мадлен, пытаясь вывести его из мрачного состояния, в которое он снова впал.

Но он даже не удостоил ее взглядом. Он по-прежнему был в ярости, а она не знала, как лучше объяснить ему свой поступок, который и сама толком не могла понять.

— Расскажи, что за человек был твой отец? — неожиданно попросила она, поравнявшись с ним.

Он внимательно поглядел на нее.

— С чего ты вдруг спрашиваешь? Она пожала плечами.

— Сама не знаю. Ты никогда о нем не говорил. И я… просто мне интересно.

Он сделал глубокую затяжку и задумчиво устремил глаза вдаль.

— Он был несгибаемый, жесткий. Очень организованный и целеустремленный. В детстве он был лишен всего и поэтому решил показать всему миру, что способен делать деньги не хуже других. Он служил на флоте до того, как купил Большую Сабину и начал бурить нефть. — Он горько ухмыльнулся. — Сначала отец нашел совсем немного, но мы все это скрупулезно выжали, купили еще земли. И тут нам повезло.

— А твоя мать? — спросила она осторожно.

— Она умерла, когда я родился.

— Прости, я не знала. — Мадлен уставилась на рыжие спины быков. — А ранчо назвали в честь битвы?

— Да, битвы в ущелье Сабина, где родился мой отец. Когда в 1863 году во время Гражданской войны войска сторонников федерации пытались войти в Техас через это ущелье, два лейтенанта, Ричард Доулинг и Н. Г. Смит, защищали тамошнюю крепость, имея всего шесть пушек и сорок два солдата. И оборонялись они так успешно, что никто больше уже не пытался пробраться через это ущелье.

— Я не сомневаюсь, что твоему отцу понравилась бы эта история. Я права? — Она улыбнулась ему.

— Эти чудаки? — Он задумался. — Пожалуй, что да. Единственное, что ему не нравилось, так это отцовство. Первые двадцать лет моей жизни он только и делал, что винил меня в смерти матери. Так что никакой трагедии не было, когда он пошел служить и оставил меня у дяди.