Клаудиа Кроуфорд - Тайны семейного альбома

Рейчел ощутила, как ее щеки зарделись от того, что огонь желания вспыхнул в крови. Она закрыла глаза и повернулась к Сэмюэлю лицом, подставляя губы для поцелуя. Но прошло несколько секунд и ничего не произошло. Тогда она открыла глаза и увидела, что он с испугом смотрит на нее:

– Пожалуйста, простите меня, мисс Форсайт. Я не понимаю сам, как дал вам повод возмутиться моим поведением. Пожалуйста, скажите мне, что вы не сердитесь на меня.

– Я не сержусь.

– Как хорошо. Потому что, видите ли, я очень надеялся, что вы позволите мне проводить вас домой. Вы ничего не имеете против? Может быть, ваша мать не разрешает вам разговаривать с незнакомыми мужчинами?!

Но он не был незнакомым. Он был ей роднее всех людей, которых она когда-либо встречала в жизни.

– Мои родители умерли. Моего отца сбил автобус еще до моего рождения. А мать не могла жить без него. Она его обожала. И как только я родилась… – Слезы закапали из ее глаз. Все это и в самом дело могло иметь место.

– И…

– Она бросилась с верхнего этажа высотного дома.

– Как ужасно. А что… потом?

Рейчел начала осваиваться в новой роли:

– Меня взяла к себе тетя Бекки. У нее не было мужа, и она посвятила свою жизнь заботам о сиротах. Она стала управляющей в приюте для сирот на улице Форсайт. Там я и выросла.

Успокаивая ее, он вытер ей слезы своим носовым платком – заботливым и мягким движением.

Еще никто, кроме Бекки, не вытирал ей слез. И теперь, когда его лицо снова оказалось так близко, она почувствовала, как ей хочется, чтобы Сэмюэль поцеловал ее. Поскольку он ни за что не решится сделать это, чтобы не оскорбить ее, она пошлет к черту все хорошие манеры и сделает это сама. И все окружающие тоже пусть катятся ко всем чертям.

Разумеется, поцелуй их получился целомудренным – они только коснулись губами друг друга, но и от этого прикосновения у них закружилась голова.

– Простите. Мне очень жаль, я совсем не имел в виду… – покраснев, выговорил он.

– Нет, нет! Это моя вина. – Странное ощущение охватило ее. Мужчина находился в полной ее власти. И чем сильнее было ее собственное желание, тем жарче пылал он. Она сама задавала тон, и он следовал за ней.

Когда они снова двинулись вперед, казалось, что нет ничего более естественного, чем идти, тесно прижавшись друг к другу.

– Посмотри-ка, Рейчел! – сказал Сэм, шутливо, указывая на отражение в витрине. – Что за чудесная пара!

Это оказалась витрина фотоателье.

– Я еще ни разу в жизни не фотографировалась, – призналась Рейчел.

– Значит, самое время сделать это.

Фотограф возился с камерой, попутно выясняя, по какому поводу они решили сфотографироваться: семейное торжество? день рождения? или что-то другое? Нет, нет!! Как он сразу не догадался. Новобрачные!

Слабые попытки возразить он пресек в ту же минуту:

– Ни слова больше! Стойте так, как я показал. Камера уже готова. Я только включу лампу, и через несколько секунд фото будет готово!

– Ну как? – улыбнулся Сэмюэль. – Ты совершенно неотразима в своем наряде.

– А ты выглядишь таким мужественным в форме.

И опять им казалось, что нет ничего более естественного, чем стоять, держась за руки, пока фотограф закончит свое дело.

– Сразу видно, что вы просто созданы друг для друга, – сказал он, подавая им готовое фото.

Рейчел и Сэмюэль обменялись долгим влюбленным взглядом и вышли на улицу.

Странные вещи случаются в военное время. Люди встречаются сегодня, а завтра они уже женаты. Что, если он думает о том же самом? Кажется, он такой же застенчивый и робкий, как и она. Но если Сэм решится сделать предложение, она примет его. Для нее это истинная находка. А Рейчел желает получать, а не терять.

Вскоре они обнаружили, что пришли к Вашингтон-скверу.

– До чего красиво! – задумчиво проговорила она. Ей еще не доводилось видеть такие элегантные дома. Деревья, фонтаны, внушительного вида арки – от всего этого у нее перехватило дыхание: как, наверное, чудесно жить здесь.

– Наш дом стоит вот за тем углом. Хочешь посмотреть на него?

– А твои родители не будут возражать?

– Нет. Я же говорил тебе – что они уехали за город из-за того, что здесь идет ремонт.

– А рабочие все еще там?

– Нет. Они закончили в три часа.

Ах, вот оно что! Все эти милые разговорчики, лимонная вода, гардении и деликатный поцелуй – только ширма. На самом деле он заманил ее сюда, как это делал Мо Швейцер, и хочет соблазнить.

– Уже поздно. Может быть, в другой раз.