Клаудиа Кроуфорд - Тайны семейного альбома

Беременность Джесси протекала трудно, несколько раз возникала угроза непроизвольного выкидыша. Наконец все более и менее выровнялось. Ребенок пережил трудный период беременности и теперь время от времени брыкался.

– Ну вот, теперь через два месяца я разрожусь, – удовлетворенно сказала Джесси Клиффорду утром. Черт ее дернул за язык! И зачем она только сказала это вслух, почему не промолчала?! Час спустя ее стоны заглушал вой сирены «скорой помощи», которая стремительно неслась по улицам к больнице. Муж сидел рядом с нею и держал ее за руку:

– Все будет хорошо, дорогая. Обещаю. Я люблю тебя. Верь мне. Все обойдется.

Ханна тоже была на пути к госпиталю. Элеонора выехала из Ривертона тотчас после ее звонка. Если вдруг Джесси понадобится кровь – у матери и сестры была та же самая четвертая группа. Они решили, что не будут звонить Рейчел. По крайней мере пока. Все-таки ей уже почти девяносто и ей лучше оставаться дома. Доктор пришел к выводу, что ситуация серьезная, но жизни не угрожает.

– …По крайней мере, матери, – добавил он тоном, не сулящим ничего хорошего.

Когда Элеонора приехала в госпиталь, Джесси уже находилась под влиянием успокоительных уколов. Но она все-таки настояла на том, чтобы остаться с сестрой наедине.

– Боже, Эл! Наверное, когда ты потеряла ребенка, у тебя было то же самое. Мне невыносима сама мысль еще об одной могилке под яблоней.

Элеонора обняла сестру:

– Ш-ш-ш-ш! Все будет хорошо. И с тобой, и с ребенком. Они все делают, чтобы сохранить его. Здесь каждая минута дорога.

Спустя четыреста восемьдесят пять минут врачи вызвали Клифа и сообщили, что другого выхода нет. Несмотря на все их усилия, ребенок двинулся по проходу.

– Мой фотоаппарат, Клиф! Мне нужна моя камера! Я не поеду в операционную без фотоаппарата. Пожалуйста, дорогой, мою камеру! – Джесси была близка к истерике от страха.

– Попозже, – пыталась успокоить ее Ханна. – У них уже все готово.

Но Джесси в отчаянье сжала руку мужа:

– Ты должен привезти ее. Если здесь будет моя камера, все пойдет хорошо. Если нет, то ребенок может погибнуть. Это мой талисман. Я хочу, чтобы она была здесь, в больнице.

Ее фотоаппарат! Конечно же! Сколько раз они смеялись над тем, что, к сожалению, Клиф настолько плохо фотографирует, что Джесси самой придется взять камеру с собой и снять появление ребенка. Шутка, как они считали.

– Клиффорд, пожалуйста! Будет камера, все закончится благополучно. Что бы там ни было, она поможет. Если нет – ребенок погибнет.

– Через десять минут я вернусь, – предупредил врачей Клиффорд.

Люк был с ним. Было два часа ночи. И на их счастье улицы были пусты.

Развалюха, на которой они мчались, напоминала необъезженного мустанга. И они не столько ехали, сколько дергались вперед-назад, словно участники родео. Весь путь туда и обратно занял восемнадцать минут.

Джесси схватила камеру, но анестезионный укол уже начал оказывать свое действие, глаза ее затуманились, и она протянула камеру мужу и улыбнулась:

– Я буду еще спать, когда ребенок появится. Тебе самому придется снять его. Пожалуйста, помни, что объектив надо направлять на ребенка, а не на потолок.

Когда новорожденную девочку пяти фунтов весом и четырех унций ростом положили на руки Клиффорду, Джерри сфотографировал их на память потомкам. Как и все семимесячные дети, девочка была даже красивее, чем девятимесячные. Совершенно чистое, без всяких пятнышек личико. И выражение его было вполне здоровым и веселым, в отличие от лица матери, которая лежала совершенно опустошенная и измученная. Врач бережно перенес ребенка в специальную камеру для недоношенных детей.

– Но это всего лишь предосторожность, – объяснил он, имея в виду, что оснований для беспокойства нет.

Девочка выглядела здоровой и явно хотела есть. Медсестра должна была принести ее к Джесси для кормления, как только та отойдет после анастезии и будет в состоянии покормить ее.

Хлоя – так Джесси и Клиф решили назвать девочку.

– Ну какая же она прелесть! – проговорила Джесси, когда наконец смогла взять ее на руки.

– Ты знаешь, – встревоженно сказал Клиф, еще до того, как это заметила Джесси, – что-то не так! Она посинела. Сестра! Сестра, идите сюда! – Он открыл форточку, чтобы впустить в комнату побольше свежего воздуха и выскочил в коридор.

– Хлоя! Боже мой! – закричала Джесси, видя, как кулачонки девочки конвульсивно сжимаются, как она вся дрожит от напряжения.

Медсестра вбежала следом за Клиффордом. – Ничего особенного, – обычные судороги.