Шеннон Маккена - Твой навсегда

Хотя он по-прежнему был обуреваем страхом и сомнениями, это были совсем другие ощущения. Теперь его поддерживала надежда, и любовь двигала его вперед.

Саймон подобрал несколько желудей и обошел дом, остановившись под окном спальни наверху. Он кинул в стекло первый желудь.

Один… два… три… Эллен не отвечала. Может, ей дали слишком много гленливита, и она впала в бесчувствие. Четыре… пять… шесть – и это будет последний раз. Если она сейчас не проснется, придется стиснуть зубы и шагать к парадной двери объясняться с Мюриэл.

Саймон закрыл на мгновение глаза, молча призывая Эллен откликнуться, и бросил последний желудь.

При звуке открывшейся рамы у него подскочило сердце. Эллен высунулась из окна и улыбнулась ему. Она выглядела усталой, измученной и невероятно красивой.

– Саймон?

– О Боже, Эл, ты так прекрасна при лунном свете, – сказал он.

Она засмеялась:

– Великий лжец. Я выгляжу как исчадие ада.

– Ты выглядишь великолепно. Ты нагая?

Эллен приподнялась и высунулась за раму, так что он мог видеть очертания ее высокой груди.

– Что ты там делаешь? Почему ты не наверху, со мной?

– Я стою перед дилеммой, – сказал Саймон. – Я здесь, чтобы сделать официальное брачное предложение. – Он упал на колени. – Я имею в виду пасть ниц и просить тебя стать моей женой. Потому что нет на земле ничего более ценного для меня, чем вы, Эллен Элизабет Кент!

– О, Саймон… – прошептала она.

– Я хочу сделать это по всем правилам, понимаешь? Мужчина может провозгласить свою истинную любовь только раз в жизни. Поэтому я хотел быть безрассудным и романтичным. Сначала я подумал: хорошо бы взобраться на дерево и влезть к тебе через окно. Но потом я остудил свой пыл. Я не хочу красться трусливо, как вор в ночи.

– Ты не вор, – захихикала Эллен. – Расслабься. Ты прекрасен. Ты мой герой, Саймон.

– Поэтому, – энергично продолжал он, – я решил предоставить решение тебе. Ты предпочитаешь, чтобы я взобрался на дерево и проник через окно? Или я должен избрать официальный канал и звонить в парадную дверь?

– В три часа ночи?

– Те ребята никогда не спят, – криво усмехнулся Саймон. – Преимущество варианта номер один – его простота. Вариант номер два хорош тем, что это санкционированный путь, когда я беру на себя обязательства публичным заявлением. Если ты выбираешь второй вариант, я буду ползать перед твоей матерью и позволю Лайонелу читать мне лекцию, как должен вести себя джентльмен. И только тогда, когда я докажу свое мужество, мне будет отпущено право прийти в твою спальню, сложить к твоим стопам мое сердце и состояние.

Эллен восторженно засмеялась, заставив его сердце вспорхнуть, как баллон с горячим воздухом.

– Ты не должен доказывать мне свое мужество, Саймон Райли. Я это чувствую сердцем и каждой своей клеточкой. Давай поднимай свой зад на то дерево – и живехонько! Я больше ни секунды не желаю слышать твою чепуху.

– Слава Богу! – сказал он с неподдельной благодарностью.

Саймон вскочил на дерево и, перебираясь с ветки на ветку, нырнул в темное отверстие окна. Усевшись на подоконнике, он позволил своим глазам привыкнуть к спальне с ее сладким запахом мыла, свечей, лавандовых простыней и цветов. И к очаровательному телу Эл.

Он двинулся наугад в потемках, и Эллен пришла в его объятия, ощутив состояние совершенной благости, которой он был полон.

Эллен обвила его тело руками.

– Где тебя носило столько времени?

– Мне нужно было привести себя в порядок, – сказал Саймон. – Не мог же я прийти к тебе весь мерзкий и грязный. Я остановился в мотеле у Хэнсона и отскреб себя под душем.

– Как глупо! Ты мог бы просто остаться здесь и…

– Нет, не мог. Мое достоинство этого не позволило бы. И в твою честь я надел последнее, что у меня осталось из свежей одежды.

– Я тронута всеми трудностями, которым ты себя подверг, – сказала Эллен. – Но я предпочла бы, чтобы ты просто снял с себя всю одежду. Немедленно!

Саймон колебался, тычась носом ей в волосы.

– Черт побери, Эл, ты прекрасно знаешь, – сказал он, – что я воспользуюсь любой возможностью оказаться с тобой голым в постели. Но, ангел мой, ты действительно провела адскую ночь. Я не думаю, что тебе следует…

– Ну пожалуйста, – умоляла она. – Иди ко мне в постель. Напомни мне обо всем, что есть в мире прекрасного и совершенного. Я так в этом нуждаюсь.

– О Боже, тогда я сделаю это, – пробормотал Саймон.

Их губы слились в поцелуе. Этот сладкий обволакивающий поцелуй каким-то чудодейственным образом оставался неразрывным, несмотря на то что в это время оба пытались снять с Саймона одежду. Пока он возился со шнурками, Эллен штурмовала пуговицы. Он расстегивал свой ремень, а ее руки уже стаскивали его брюки.