Мэг Кэбот: Королева сплетен

– Тебе повезло, – говорю я, разглядывая его руку. – Энди жалуется, что у него теперь зубы шатаются. Ты мог сильно пораниться о них.

– Знаю, – бурчит Люк и левой рукой выключает кран. – Сам виноват, надо было целить в нос.

– Не надо было вообще никуда целить, – говорю я. – У меня все было под контролем.

Люк даже не пытается спорить. Он вытирает руки о полотенце, висящее тут же.

– Да, – виновато говорит он. – Не знаю, что на меня нашло. У меня просто в голове не укладывалось, как у него хватило наглости заявиться сюда. Если только…

Я смотрю на него. Какие же у него густые темные волосы.

– Если только что?

– Если только ты сама не пригласила его, – отвечает Люк, не глядя мне в глаза.

– Что? – я даже рассмеялась. – Ты это серьезно? Неужели ты подумал…

– Ну… – Он откладывает полотенце в сторону. – Я не знал, что и думать.

– Кажется, я достаточно ясно выразилась на этот счет еще в поезде. Мы с Энди расстались. И он приехал только потому, что надеялся, что я вытащу его из финансовой ямы, куда он сам себя загнал.

– И… ты вытащила? – спрашивает Люк, не сводя с меня глаз.

– Нет, но Чаз сейчас работает над этим.

– Очень похоже на Чаза, – улыбается Люк.

Я вынуждена отвести глаза – его улыбка выбивает меня из равновесия.

Тут я вспоминаю, что должна еще кое-что сказать ему. Страшно смущаясь, я быстро говорю это, обращаясь к своим ногтям.

– Люк. Прости меня за то, что я наговорила вчера ночью. Я должна была сама сообразить, что ты ничего не говорил Шери. Про мой диплом. Не знаю, что на меня нашло.

Люк молчит. Я поднимаю глаза – всего разок – взглянуть, слушает ли он меня вообще.

Он смотрит на меня сверху вниз с самым загадочным выражением лица – то ли улыбается, то ли хмурится. Он меня ненавидит? Или я – несмотря на мой длинный язык – все же нравлюсь ему?

Сердце у меня колотится так, что он, должно быть, видит это через платье. Я снова опускаю глаза – на этот раз на его ноги, не на свои – и очень зря, потому что на нем «инспекторы» – «ИНСПЕКТОРЫ»! Круто!

– И еще. Я рассказала твоей маме о том, что тебя приняли в Нью-Йоркский университет, и о планах Доминик по переделке шато, поскольку хотела, чтобы она рассмотрела другие варианты. Можно хотя бы сдавать его в аренду на месяц-другой богатым семьям или под корпоративную вечеринку или еще что-нибудь. Честно, я только хотела помочь…

– Знаешь, вообще-то последние двадцать пять лет я прекрасно обходился без твоей помощи, – говорит Люк.

Ох!

Потрясенная до глубины души, я выдаю:

– Именно поэтому у тебя так удачно сложилась карьера, жизнь и отношения с твоей девушкой? А то, что Викки так великолепна в своем платье, что твои родители, кажется, помирились и что все гости, как ни странно, веселятся – это… как?..

Голос мой затихает, поскольку до меня медленно доходит, что он улыбается.

– Шутка, – объявляет он. – Это была шутка. Я же говорил, что неудачно шучу.

И вот тут он подтягивает меня к себе и целует.

Я в полном ступоре, не понимаю, что происходит. То есть… понимаю, но… у меня не укладывается это в голове. Люк де Вильер целует меня. Руки Люка де Вильера обнимают меня и крепко прижимают к себе, я слышу, как сильно бьется в груди его сердце. Так же, как мое. Губы Люка де Вильера осыпают мои губы тысячами легких, как перышки, поцелуев.

И мои губы приоткрываются, сдаваясь под его натиском. Он целует меня долго, крепко и сладко, и я прижимаюсь к нему всем телом, потому что ноги совсем не держат меня – его руки, единственное, что не дает мне упасть. Его язык у меня во рту, словно он никак не может насытиться мной, и я чувствую, как сквозь брюки ко мне прижимается что-то твердое. Его рука, которой он врезал Энди, накрывает мою грудь под тонким шелком платья. Мне хочется, чтобы он делал это снова и снова, и я издаю стон…

– Господи, Лиззи, – говорит он, и я совершенно не узнаю его голос.

А в следующий миг он поднимает меня и усаживает верхом на ближайшую бочку. Ноги у меня непроизвольно раздвигаются, и он встает между ними. Платье вдруг тоже оказывается расстегнутым, хотя я не понимаю, как ему это удалось – застежки-то были спрятаны. И я чувствую его пальцы – и теплые солнечные лучи, врывающиеся сквозь маленькие оконца под потолком – на своей обнаженной груди.

Никак не могу остановиться – все целую и целую его и ерошу густые темные волосы. Его губы отрываются от моих и пускаются в путь вниз по подбородку, к горлу и дальше, к темной кожице сосков. Везде, где моего тела касается солнце, его губы оставляют поцелуи.