Сьюзен Льюис - Танцуй, пока можешь

Правда, я невольно вздрогнула, когда Марк добавил, что теперь я ему должна три шиллинга и шесть пенсов, но, к счастью, мистер Лоример рассмеялся. Потом он повернулся ко мне.

– Боюсь, у нас снова неприятности, мисс Соррилл. Мисс Энгрид упала на лестнице, и сейчас мистер Паркхаус повез ее в больницу. Правда, сама мисс Энгрид утверждает, что это всего лишь растяжение, но осторожность не помешает. – Мистер Лоример взглянул на Марка, который на пару минут забыл обо всех своих несчастьях, полностью поглощенный разглядыванием моих пластинок. – Не могли бы вы ненадолго спуститься вниз вместе со мной, мисс Соррилл?

Мы вышли на улицу, и только тогда директор заговорил снова:

– Я рад возможности поговорить с вами. Хочу, чтобы вы знали: я прекрасно понимаю, как нелегко вам пришлось последнее время, и искренне вам сочувствую. Мисс Энгрид сказала мне, что вы все же решили остаться в школе, несмотря на все неприятности. И за это я вам чрезвычайно признателен. В вас есть естественность и отсутствие фальши, просто незаменимые при общении с детьми. Извините, если мои слова как-то смутили вас, но я действительно очень ценю то, что вы делаете для школы.

Такое количество комплиментов за один день невольно наводит на мысль почаще объявлять о своем увольнении…

– Благодарю вас, – любезно ответила я, улыбнувшись в душе тому, какой взрослой я стала за последнее время.

– Есть еще один вопрос, который я хотел обсудить с вами, мисс Соррилл. В связи с тем, что Марк так привязан к вам, а мисс Энгрид не сможет работать еще по меньшей мере неделю или две, я хотел попросить вас не уезжать из школы на пасхальные каникулы. Естественно, вы получите соответствующее вознаграждение.

– Согласна, мистер Лоример. Я с удовольствием проведу Пасху в коттедже.

Директор как-то странно посмотрел на меня и сказал:

– Прекрасно. В таком случае, будьте так добры привести Марка в мою квартиру около шести часов, после того как он соберет свои вещи. Мне нужно по говорить с ним о предстоящих похоронах.

Бедняжка Марк! Судя по всему, его опекуны с радостью переложили все заботы и проблемы на дирекцию школы. А раз так, то для него действительно лучше провести каникулы здесь. Я слишком хорошо знала, что значит потерять родителей и жить среди взрослых, которым ты совершенно безразличен.

Правда, впоследствии мне не пришлось очень много общаться с Марком. Почти все время он проводил в квартире мистера Лоримера, и они присоединялись к остальным только за едой. Иногда они вместе уезжали куда-то на «ровере» или прогуливались по территории школы. Но каждый вечер я обязательно приходила пожелать ему спокойной ночи и оставалась, пока мальчик не засыпал.

Почти все мое остальное время занимала мисс Энгрид, которую смело можно было назвать самой худшей пациенткой в мире. Я вывозила ее на прогулку на кресле-каталке, смотрела с ней телевизор и терпеливо слушала Шелли. Да больше и занятий-то у нас не оставалось – ведь все мальчики были в отъезде. Поэтому, когда на неделе к нам в гости заглянул мистер Эллери, его ждал неожиданно теплый прием. Он принес с собой «Монополию», что привело Марка в неописуемый восторг. Наверное, играя в нее, мы вчетвером производили больше шума, чем вся футбольная команда на поле. В основном это происходило оттого, что мисс Энгрид постоянно пыталась жульничать.

В пасхальное воскресенье Марк показал мне письмо, которое бережно хранил вот уже несколько дней. Я поначалу решила, что оно от его тети, и была просто потрясена, когда оказалось, что автор письма не кто иной, как Александр Белмэйн. В нем он выражал свои соболезнования. по поводу смерти матери Марка. Когда я рассказала об этом мисс Энгрид, она прямо засияла от удовольствия.

– Вы не представляете, что это значит для Марка и насколько письмо Александра изменит его жизнь в Фокстоне. Узнав, что Белмэйн написал ему, уже никто не осмелится третировать мальчика. Как видите, не такое уж он чудовище, наш Александр.

Я промолчала. Мисс Энгрид неодобрительно покачала головой и вернула мне письмо.

– Вы слишком горды, юная леди. Так тоже нельзя.

За два дня до окончания каникул мы с мистером Эллери шли по коридору, в который выходили двери комнат шестого класса. Я так громко смеялась чему-то, что не сразу услышала голоса, доносящиеся из комнаты отдыха.

– Разве кто-то из шестиклассников уже вернулся?

Вопрос был чисто риторическим, и мистер Эллери начал преувеличенно осторожно красться к двери.