Кристина Рихтер - Зима, которой не было (СИ)

— Да, привязался тут один.

— И что? Вы встречаетесь? — Маша не отставала.

Я запихнула сменку в сумку и таинственно пожала плечами. Надо ли говорить, как у этих дурочек захватило дух.

— Завтра расскажешь? — хлопнула меня Рита по спине. — Мы на курсы опаздываем.

— Возможно, — вновь я сопроводила свой ответ снисходительным пожатием плеч. — До завтра.

— Пока! — со вздохами Маша и Рита помахали мне и молниеносно выбежали из раздевалки. Я обмоталась шарфом и тут же почувствовала уныние: «Зачем я это все наговорила?..»

Стоило покинуть здание школы, как мороз остервенело впился в щеки. Я терпеть не могла январь. Вместе с февралем и декабрем. Март тоже иногда попадал в немилость, если очень снежил. Но нынешний период был самым отвратительным за всю зиму. Минус пятнадцать, рассыпчатый снег и сугробы моего недовольства. Я брела домой, взглядом уткнувшись в носы своих ботинок, будто на свете не было ничего интереснее царапин на желтоватой замше. Мною овладела какая-то жуткая меланхолия и отвратительное чувство стыда. Мало мне шока с Алесей, так еще и сама себя потом подставила. Кто меня вообще за язык дергал такое говорить? Сущее вранье. Если Артем и вспоминает обо мне, так только в ночных кошмарах.

Разволновавшись от своих же мыслей, машинально я потянулась за пачкой сигарет, но тут же простонала от разочарования. Они заканчивались еще утром. Мне очень хотелось поскорее выбраться из этого зимнего ада и оказаться дома, но желание курить резало горло и подстегивало бежать в сторону ларька. Минут через пять я уже постучалась в окошко и нетерпеливо произнесла:

— Красный «Мальборо», пожалуйста.

— А лет-то тебе сколько? — скептически повела бровью продавщица, оценивая меня.

— Восемнадцать, — с наглецой заявила я, но в ответ услышала монолитное: «Паспорт».

— Я не ношу с собой документы.

Тщетное наступление.

— Паспорт, — вновь произнесла женщина, чем разозлила еще больше.

— Вы не можете на слово поверить? — я начинала вскипать.

Внезапно на своем плече я ощутила прикосновение чьей-то руки. Первое, что пришло в голову, — отец. Но нелепость этой мысли я отбросила и обернулась.

— Помочь?

За моей спиной стоял Артем. Я буквально шарахнулась и глотнула воздуха. Парень тут же опустился к окошку и произнес:

— «Мальборо», красный.

Прекрасно. Прекраснее быть не может.

— Как вообще получилось, что ты здесь оказался? — поинтересовалась я, позабыв обо всех своих желаниях.

— Следил за тобой, — без зазрения совести признался парень и протянул мне пачку сигарет.

— Как чертов сталкер? — возмутилась я.

— Именно.

Если я побегу, то это будет слишком нелепо?

— Ладно, — я отмахнулась от подачки, но потом сообразила. — Одну возьму.

Артем ловко распечатал пачку, и дрожащими руками я вытянула сигарету.

— Я машину оставил недалеко. Может, поговорим?

Я жадно подкурила трясущимися от холода и волнения руками. Чего ему нужно? Посмеяться решил? Сегодня он был еще красивее, чем тогда: от яркого солнца его темные волосы блестели, а красивые холеные руки были белыми, как снег.

— Я не хочу, — ответила я. И тут же задалась вопросом: а не лгу ли я самой себе?

— Ну же, — юноша нахмурил темные брови, насквозь пронзая меня своими серыми глазами.

Я медленно покачала головой. Уголек истлевшей сигареты приземлился на ботинок, и неловким жестом я стряхнула его. Говорить было о чем, я знала. Но не хотела.

— В тот день ты так неожиданно сбежала, — от холода студент переминался с ноги на ногу. — Я даже и узнать тебя толком не успел.

Тут я начала медленно краснеть. Боже, я сейчас могу говорить о чем угодно: о теории струн, о предпосылках к возникновению Африканских государств, о теоремах и прочей лабуде. Но не о том, почему тогда я деранула из кафе. Тогда, собравшись с духом, я затянулась и как можно четче произнесла:

— Мне с тобой было неинтересно.

— А? — удивился парень.

Я входила в раж:

— Ты скучный. Очень. И мы слишком разные, чтобы общаться. Кроме того, мне неприятны такие люди, как ты. Поэтому… Поэтому оставь меня в покое.

Со всей силой я швырнула окурок на землю, и он провалился в сугроб. А я тем временем зашагала прочь, стараясь не обернуться. Щеки жгло от стыда, но я не могла позволить себе поступить как-то иначе. Пусть он лучше думает, что неприятен мне, чем знает о том, что я спасовала перед малейшей преградой.

— Подожди, — в спину я услышала крик. И, сама не зная зачем, обернулась. Ветер подхватил мои волосы и хлестнул меня ими по лицу, отчего я почувствовала еще более жгучую боль.