Мишель Мартин - Ставка на темную лошадку

Гордый взял следующие барьеры даже с некоторым презрением – словно считая их слишком легкими, недостойными его. Каллену несколько раз приходилось натягивать поводья, чтобы сдерживать коня: они должны были идти точно по графику.

Пока все шло хорошо. Каллен слышал стук копыт Гордого, скрип седла, крики зрителей, которые стояли за ограждением у каждого препятствия.

Публика аплодисментами встречала всадника, приветствовала удачные прыжки, огорченно охала в случае неудачи. Судьи отмечали ошибки, следили, чтобы поврежденные препятствия вовремя приводились в порядок. Уитни должна была вместе с Баррисфордами наблюдать за соревнованиями с небольшого пригорка у пятнадцатого барьера – оттуда было хорошо видно четверть маршрута.

Но до этого было еще далеко. Перед стартом Каллен слышал, что наибольшие трудности вызывала восьмая преграда, затем шестнадцатая – лабиринт, напоминавший творение Бобби Крейга, – и двадцать вторая, где надо было преодолеть штабель бревен и пересечь Бренди-Крик.

Пока же он находился почти в начале пути. Третье препятствие далось легко. Четвертое – сложная комбинация столбов и перекладин – вызвала у Гордого легкое беспокойство, но Каллен не дал коню заупрямиться, пришпорив его. Он непроизвольно сжался, услышав, как задние копыта Гордого чиркнули по перекладине. Однако перекладина удержалась на месте, и Каллен вздохнул с облегчением.

Но впереди, всего в нескольких секундах, ждало новое испытание: вертикальные перекладины над рвом – одно из самых коварных препятствий. И Каллен сосредоточил свое внимание на нем, не думая о тех, что ждали впереди.

Вторая половина дистанции шла параллельно первой, и Каллен заметил впереди и чуть сбоку всадника, который вышел на маршрут за Самантой. Каллен ехал к четырнадцатому препятствию через луг Мэгги, названный в честь жены Эйдана Маккензи. Внезапно до него долетели встревоженные крики зрителей, стоявших у двадцать второй преграды. Сердце его бешено заколотилось. «Неужели что-нибудь с Самантой?! – промелькнула у него мысль. – Может быть, Чародей заартачился или свалился в реку? Не пострадала ли Сэм?»

Ничего узнать в этот момент он не мог: после серии прыжков они приблизились к лабиринту. До него снова донесся взволнованный гул – что-то случилось с всадником и лошадью, идущими впереди. Но раздумывать было некогда, и Каллен увидел, что произошло, как раз перед тем, как Гордый собирался прыгнуть в воду: лошадь сбросила всадника прямо под ноги коню Каллена. Испугаться Каллен не успел – Гордый взвился в воздух и перелетел неожиданное препятствие, не задев ни лошади, ни всадника. Он благополучно опустился в воду, подняв фонтан брызг, и, оказавшись на противоположном берегу, с легкостью преодолел еще один барьер.

– Молодец! Покажи им всем, как надо работать! – Каллен ободряюще похлопал лошадь по шее.

Он промок с головы до ног, но душ пришелся очень кстати: им с Гордым как раз не мешало охладиться. Каллен сверил время – тридцать секунд опережения. Он перевел коня на легкий галоп.

– Не спеши, парень, береги силы.

Но Гордый, казалось, с каждым препятствием становился сильнее. У Каллена кровь стучала в висках, ему сейчас все было по плечу. Они дышали с Гордым одним дыханием и двигались как единое целое. Гордый легко оставил позади двадцатый барьер и двинулся дальше. Каллен ликовал. И как можно было предпочесть этой радости душные кабинеты Нью-Йорка, Лондона и Гонконга?!

Наконец последнее препятствие было пройдено, и Каллен понесся к финишной черте, не замечая ничего, кроме топота копыт и ударов собственного сердца. Он пересек линию финиша с победным криком и с неохотой пустил Гордого шагом. И конь, и всадник тяжело дышали.

– Ну что, повторим! – подмигнул Каллен хронометристке.

– Сожалею, мистер Маккензи, – улыбнулась девушка, – но у каждого наездника одна попытка. Однако вам не о чем беспокоиться: вы пока на первом месте.

– Но на маршруте еще достаточно наездников, – с довольной улыбкой заметил Каллен, – поглаживая Гордого по сильной шее. «Саманта!» – вдруг вспомнил он. – А как Саманта Ларк? У нее все в порядке?

– О да, у нее все замечательно, – ответила хронометристка, следя глазами за следующим всадником, заканчивавшим дистанцию. Это был тот, который свалился в пруд.

– Но у двадцать второго препятствия я слышал какой-то шум…

– А, это Джэмисон Портер, – сказала девушка, заглянув в свои записи. – Он шел перед Самантой Ларк. Ему крупно не повезло: сломал ногу. А лошадь не пострадала.