Мишель Мартин: Ставка на темную лошадку

– Дальновидный военачальник всегда способен вносить поправки в свои планы, если меняются обстоятельства, разве не так? – не без сарказма осведомился Бомон с любезной улыбкой.

Каллен повернулся к отцу:

– Неужели вы так стеснены в средствах, что вам пришлось взять постояльца? И где же вы его поселили?

– Можешь не волноваться, – рассмеялся Кинан. – Твоя комната в целости и сохранности, никто на нее не посягал. Хотя мы и показали Ноэлю все твои призы и награды за участие в конных соревнованиях.

– Они произвели на меня сильное впечатление, – с готовностью откликнулся Ноэль.

Каллен поморщился, как от зубной боли. Он сознавал, что его юношеские трофеи выглядели достаточно бледно в сравнении с двумя золотыми олимпийскими медалями Бомона и трижды одержанной им победой в мировых чемпионатах. Однако надо было что-то ответить, и он пробормотал:

– Наше семейство славится своим умением развлекать гостей.

– Я неоднократно имел возможность в этом убедиться, – тут же нашелся Бомон, галантно поцеловав руку Лорел.

Каллен заметил, что его мать просто таяла от внимания француза.

– Папа, я думаю, тебе самое время крикнуть: «Руки прочь от моей жены!» – и пригрозить пистолетом, – подзадорил он отца.

– Что и говорить, наш постоялец, как настоящий француз, знает к женщинам подход, – добродушно хмыкнул Кинан. – Да и с лошадьми он тоже неплохо умеет управляться. Кстати, он решил принять участие в наших осенних конных состязаниях. Надеюсь, ты еще не забыл, что они проходят в конце сентября? Если у тебя появится желание встретится с Ноэлем в честном поединке, тебе на эти соревнования тоже путь не заказан.

– Ну уж нет! – решительно отказался Каллен.

– Но…

– Отец, лошади – твоя стихия, а не моя. Я – бизнесмен и достаточно в этом преуспел. С Бомоном мы можем соперничать в бизнесе или бороться за внимание Уитни, но участвовать в соревнованиях – уволь.

– Считаешь, всех уже обскакал?

– Нет, – возразил Каллен, – я просто давно отошел от этого и возвращаться не намерен.

– Хороши, нечего сказать! – напомнила о себе Уитни. – В комнате трое мужчин, и ни один не обращает внимания на меня.

Кинан с улыбкой обнял жену, а молодые соперники сразу же засуетились, наперебой стараясь загладить оплошность.

Саманта нежилась под душем, с наслаждением ощущая, как тугие струи воды смывают с ее тела остатки въевшейся грязи. Ей уже начинало казаться, что отмыться по-настоящему так и не удастся. И неудивительно: ведь она почти целый день провела под нудно сеющим дождиком.

С пяти часов Саманта уже была на ногах. С главным конюхом Бобби Крейгом и тренером Мигелем Торресом она проверяла, какие успехи сделала каждая из шестидесяти трех лошадей, выращенных на ранчо по разработанной ею программе.

Самых перспективных шестилеток Саманта обучала сама и уделяла по часу времени Флоре, Центральному, Чародею и Несси.

Потом она отправилась к жеребятам и, внимательно осматривая их, не забывала приласкать каждого, шепнуть ласковое слово. Саманта прекрасно знала, как отзывчивы лошади на доброту, и не сомневалась, что, когда придет пора заняться их обучением, они будут более доверчивыми и покладистыми.

Проведя все утро в седле, после ленча она почувствовала, что страшно устала, и отправилась понаблюдать, как идет работа с четырехлетками. Занятия с ними пришлось перенести в крытый манеж, потому что погода окончательно испортилась: надоедливый дождь перешел в настоящий ливень.

Теперь ей предстояло целый час корпеть над бухгалтерскими книгами – занятие, которое она ненавидела всей душой, – а еще надо было написать письмо сестре. По правде говоря, ей следовало сделать это еще два дня назад… Но о делах думать не хотелось. Саманта еще раз намылилась, с удовольствием вспоминая встречу с Калленом. Он выглядел очень неплохо, но главное – собирался пробыть дома все лето!

Мыло выскользнуло у нее из рук и шлепнулось на пол. Саманта подняла его, улыбаясь своим мыслям. Как все-таки здорово, что Каллен вернулся! Она, разумеется, сразу заметила его, когда он шел через луг к загону. И пока Каллен наблюдал за ее упражнениями с Чародеем, она не могла не чувствовать на себе его взгляда. Но тем не менее ей хотелось подольше притворяться, что она его не замечает, потому что иначе ее сразу же охватило бы странное чувство, которое овладевало ею всякий раз при встрече с ним. Стоило Саманте увидеть Каллена, она снова ощущала себя восьмилетней девочкой, восторженно глядящей на него, десятилетнего мальчишку, как на своего рыцаря и героя.