Мерил Джейкоб: Венецианская леди

После обычных банальностей леди Диана повернулась к Деклингу и заметила:

— Ужасная история, это убийство лорда Стэнли в Каире, не правда ли, Реджинальд?.. Мой муж представил его мне в Букингемском дворце. Он был тогда только что назначен верховным комиссаром Египта и казался очень довольным… Видно, ему суждено было погибнуть на земле фараонов.

Эрих Краузе посмотрел на Деклинга с иронической улыбкой.

— Ты сам хотел этого, Жорж Данден! — И, гордый своим знанием Мольера, немец прибавил:

— Еще немного, и ключ к водам Красного моря окрасится кровью… Ба! Господство над путями в Индию стоит костей английского гренадера, как сказал бы наш покойный Железный канцлер [12]. Только вот ваши добрые союзники, французы, будут втихомолку подсмеиваться над вами… Ха, ха, ха!

— Простите, простите, — запротестовал Мантиньяк. — Отдать Египет египтянам — значит отдать и Алжир арабам, а это был бы конец нашему североафриканскому владычеству. Наши интересы связаны.

Леди Диана, потягивая кьянти, примирительно заметила:

— Лига наций уладит все это. Все три чичисбея засмеялись этому замечанию, а Краузе проговорил:

— О, да, игрушка, изобретенная профессорами истории, впавшими в детство… Забавная выдумка!

Последовавшие за тем комментарии Мантиньяка были прерваны приближением факира, ходившего от стола к столу с воззванием на трех языках, восхвалявшим остроту его ясновидения.

— Позовите его, — попросила леди Диана. — Я обожаю предсказателей за то, что в их прорицаниях нет ни слова правды. И потом, каждый встречал в своей жизни цыганку или ясновидящую, которая предсказала ему удивительнейшие вещи. факир поклонился леди Диане; он носил индусское имя Хананати, но сэр Реджинальд Деклинг подозревал, что его родиной скорее были окрестности Яффы.

— Читаете ли вы по руке? — спросила леди Диана.

На лице шарлатана промелькнула недовольная гримаса.

— Нет, сударыня… Рука ненадежна. Я попрошу у вас какой-нибудь предмет, с которым вы никогда не расстаетесь.

Леди Диана дала ему свое обручальное кольцо. Хананати сжал его между ладонями и замер в искусственном трансе. Затем, стоя сзади леди Дианы, он пробормотал:

— Я вижу вас среди песчаных дюн у подножья пирамид.

— Дальше?

— Это все.

Мантиньяк саркастически заметил:

— Не предсказываете ли вы судьбу по звездам?

— Я ясно видел госпожу среди дикарей, с пирамидами и сфинксом на горизонте. Я не могу больше ничего добавить.

— Дайте ему десять лир… Это больше не стоит.

Факир удалился. Леди Диана наклонилась к сэру Реджинальду и заметила:

— Любопытно все же!.. Перед появлением этого факира мы говорили о восстании в Египте, а вчера вечером я думала о лорде Стэнли.

— Простое совпадение.

— Очевидно, тем более, что у меня нет никакого резона отправляться сейчас на берега Нила.

Обед закончился. Леди Диана и ее рыцари вышли из ресторана и отправились к каналу Джудекки, где Беппо ожидал их в гондоле с химерами. Немец сел направо, англичанин налево, а француз — у ног леди Дианы.

— Мои друзья, мы имеем право теперь поболтать после наших, столь мрачных предсказаний относительно будущих судеб человеческого рода. Я хочу задать вам вопрос: в ночь Искупителя я даю у себя бал, на котором должна буду избрать дожа. Если я изберу одного из вас, будут ли остальные ревновать?

— О, — вскричал Мантиньяк, — мы подходим к вопросу квадрата гипотенузы в области любовной геометрии. Из-за ревности пролилось немало чернил, дорогой друг.

— Не говоря уже о слезах, — пробормотал Деклинг.

— И пощечинах, — добавил Краузе. При входе в Большой канал они заметили моторную лодку, управляемую человеком в серой фетровой шляпе, непромокаемом пальто и светлых замшевых перчатках. Элегантный рулевой заметил гондолу вовремя, чтобы не столкнуться с ней, но слишком поздно, чтобы не обрызгать ее. Тогда, держа левую руку на руле, а правой быстро сняв шляпу, он повернулся к леди Диане и крикнул по-итальянски:

— Я прошу у вас, сударыня, тысячу извинений.

Через несколько минут белое пятно его плаща скрылось в темноте. Сидевшие в гондоле ограничились испугом и несколькими каплями воды на пальто. Беппо выругался. Сэр Реджинальд воскликнул:

— Что за болван! Он мог перевернуть вашу гондолу.

Краузе прибавил:

— Следовало бы запретить движение моторов в 80 лошадиных сил. Венеция создана не для того, чтобы моторные лодки бороздили ее каналы.

Мантиньяк наблюдал за леди Дианой. Непредвиденная неприятность, казалось, не произвела на нее особенного впечатления. Повернувшись к гавани святого Марка, она старалась рассмотреть исчезнувшую лодку, белый метеор, промелькнувший на окутанном сумраком канале.