Оливия Голдсмит: Загадай желание

– Но… – начала возражать Клэр.

– Ладно, – прервала ее Имоджен.

– Я знаю, как это сделать: познакомлю тебя с редактором, и он начнет с тобой работать. Мы процитируем некоторых знаменитостей и поговорим об успокаивающем зрительном аспекте вязания. Знаешь, что-то вроде дзенской медитации. А потом проведем телешоу и тур.

– Какой тур? – удивилась Клэр.

– О, Манчестер, Бристоль, Эдинбург. – Они с Энн рассмеялись. – Я думаю, мне удастся выбить тебе приличный аванс, – продолжала Им. – Не огромную сумму, но с пятью цифрами. И если это пойдет, мы могли бы выпустить серию книг.

– Пойдет, – заверила Энн. – Целыми днями я выслушиваю бормочущих людей. Представляете, сколько редакторов женских журналов обязаны мне? Так или иначе, я уже составила пресс-релиз.

Обе женщины снова рассмеялись. Но Клэр просто не могла поверить тому, что слышала.

– Я пишу книгу, и вы мне платите?

– Да. А затем мы поедем по всей стране, – вы поедете, и подпишете много книг, и научите людей вязать. Что скажете?

Клэр согласилась.

На следующий день Найджел показал Клэр квартиру.

– Я был бы очень благодарен, если бы вы согласились остаться здесь, – сказал Найджел. – И мама тоже.

Клэр осмотрелась. Эта квартира оказалась немного меньше, чем у миссис Винэйблз, там имелась большая гостиная с камином с одной стороны и небольшим балконом – с другой. Еще там располагались маленькая кухня, спальня и – к изумлению и восхищению Клэр – маленькая комнатка, как в квартире Им.

– Я боюсь, шкаф маловат – не того размера, к которому вы привыкли, – сказал Найджел, как будто он был агентом по недвижимости. – Но я закажу встроенный шкаф по той стене. И, конечно, я заменю занавески. Можете выбрать любые, какие вам понравятся. Клэр повернулась к нему.

– Найджел, мне очень жаль, если вы…

– Не извиняйтесь. Это я должен извиняться. Я был очень глуп. И очень груб. Надеюсь только, вы не придавали этому значение. Не знаю, как бы мы с мамой обошлись без вашей помощи.

Клэр вспыхнула.

– О, это было бы…

– Ничего бы не вышло. – Он огляделся. – Ну что, здесь надо покрасить? Цвет магнолии? – Прежде чем Клэр могла ответить, он повернулся к ней. – За домом симпатичный сад. Давайте посмотрим.

Они вошли в пустую спальню и выглянули из окна.

– Он слишком разросся, – сказал Найджел. – Маме он нравился, но садовник слабоват.

– Я могу заняться им?

– Конечно. Если хотите. Клэр повернулась к нему.

– О, я с удовольствием!

Непонятно почему, Найджел Винэйблз взял руку Клэр и, к ее неожиданности, поцеловал. К ее еще большему удивлению это длилось долго.

Вы бы хотели услышать, что с тех пор Клэр жила счастливо. У нее была прекрасная квартира, заполненная теми вещами, которые Клэр получила в наследство от тети Гертруды, а также антиквариатом, который Клэр купила сама.

Представьте себе, что, работая над книгой, Клэр превратила кладовку в кабинет. И что книга Клэр пользовалась большим успехом, и что она не только проехала с ней по стране, подписывая экземпляры в книжных магазинах, магазинах вязания и женских клубах, но что также ее произведение стало популярным в Канаде и Соединенных Штатах. И что Леонора Эткинс убедила Клэр и Найджела открыть магазины вязания по всей Великобритании, и что их предприятие процветало.

Никто вам не помешает представить, что миссис Винэйблз жила долго и счастливо и умерла дома, в своей собственной кровати, держа за руки Клэр и Найджела. Хотелось бы, чтобы Найджел и Клэр поженились и жили очень дружно во взаимном уважении и достатке. Рождение у них дочери сделало последние годы жизни миссис Винэйблз особенно счастливыми, и она связала приданое для новорожденной внучки.

Если хотите, решайте сами, была ли Клэр на свадьбе Тины, помирилась ли она с матерью, и вообще – возвращалась ли она когда-нибудь в Нью-Йорк. Можете также представить, что несколько позже Сафта закончила Кембридж, миссис Патель снова вышла замуж, а Клэр наконец побывала в Ницце. На самом деле, может показаться, что вся эта история похожа на сказку, потому что кто-то загадал желание, когда падала звезда.

Не стану с вами спорить, но все романы в некотором смысле – сказки. Их создают из ничего, и возникает волшебная иллюзия, что персонажи, о которых вы читаете, являются реальными, а все, что произошло, было на самом деле. Романист воображает и колдует, но, когда повествование заканчивается, он не домысливает сюжет так, как это делает читатель. Беллетристика тем и хороша, что, как ни печально, только в ней в конце и можно написать волшебные слова: «И они жили долго и счастливо».