Джойс Элберт: Безумная парочка

– Я люблю тебя, – сказал он.

Луиза не могла ничего сказать. Через два месяца девушка обнаружила, что она беременна.

– Я женюсь на тебе, – сказал Марк.

К счастью, родители Луизы были слишком заняты своим магазином, чтобы выкроить время для поездки к дочери. Они довольствовались еженедельными письмами. Поэтому ей удавалось скрывать все от них до того хмурого, дождливого вечера, когда она и Марк тайно поженились в конторе мирового судьи. Лишь после церемонии, уже в их арендованной комнате, Марк сообщил ей, что им придется усыновить Харри, ребенка его умершей сестры, и делать вид, будто это их сын.

Луиза решила, что она, несомненно, ослышалась.

– Кей умерла? О чем ты говоришь? Какой ещё ребенок? Кей живет в Детройте со своим мужем. Я это знаю. Мать пишет мне каждую неделю.

– Кей и рядом не была с Детройтом. Она умерла во время родов в Рочестере, так и не выйдя замуж. Этот негодяй Уилфред отказался жениться на ней. Это означает, что их сын – незаконнорожденный. Но я, черт возьми, это исправлю.

Луиза не могла переварить этот поток шокирующей информации. Она опустилась в единственное кресло, которое тотчас заскрипело. За окном усилился дождь. Он безжалостно хлестал по стеклу.

Изумление Луизы сменилось гневом.

– Ты меня обманул. Не сказал об этом ни слова до женитьбы. Ты дожидался этого момента, чтобы раскрыть рот.

– Мне пришлось так поступить. – Марк потянулся на тонком хлопчатобумажном покрывале. – У меня не было другого выбора. К тому же ты сама кое-что скрывала.

– Что?

– Ты хотела выйти замуж не меньше, чем я. Бесполезно отрицать это.

– Конечно, я хотела выйти замуж, но совсем по другим причинам. Я хотела жениться, потому что забеременела и влюбилась в тебя. Ты же стремился к этому, чтобы мы усыновили твоего незаконнорожденного племянника, и вовсе не любишь меня.

Марк сел, его глаза помрачнели, стали грозными.

– Я не желаю слышать слово «незаконнорожденный».

– А если я не соглашусь, – сказала Луиза, – на усыновление?

– Я брошу тебя, и ты больше меня никогда не увидишь.

Она пришла в ужас, поняв, что он не шутит. Ей пришлось быстро пошевелить мозгами.

– О'кей, допустим, мы усыновим ребенка Кей. Как мы сможем изображать, что он – наш сын, ведь мы только что поженились? Как это будет выглядеть?

– Никто в Пилгрим-Лейке не знает о том, что мы только что поженились. Мы скажем, что поженились год тому назад и держали это в тайне.

– В тайне? От моих родителей? Ты сошел с ума?

– Вовсе нет. Я должен позаботиться о добром имени моей несчастной умершей сестры и намерен сделать это во что бы то ни стало. Ты – моя жена и должна помочь мне.

– Но что скажут мои родители? С них достаточно и того, что я забеременела до свадьбы, но эту проблему я улажу. Вернуться домой беременной, да ещё с месячным сыном – это уже другое дело. Мои родители откажутся от меня.

– Нет, не откажутся.

– Они не поверят, что мы поженились год тому назад. Ни за что.

– Поверят, если ты скажешь им, потому что они захотят поверить тебе. – Марк казался таким же невозмутимым, как в тот день, когда он появился в колледже вроде бы на один уик-энд.

– Преждевременные роды – маленькая невинная ложь. То, о чем ты просишь – кощунство. – Но она попала в ловушку и знала это. – Даже если мои родители поверят в эту неубедительную историю, как быть с нашими друзьями и соседями по Пилгрим-Лейку? Их нам не провести.

Марк принялся скручивать сигарету.

– Они тоже поверят. Они не посмеют оскорбить недоверием таких добропорядочных и влиятельных горожан, как твои родители. Неужели тебе это не ясно? Все пройдет без сучка и задоринки.

– Нет. – Слезы, которые сдерживала Луиза, скатились по её щекам на воротник скромного платья, в котором она выходила замуж. – Это какой-то кошмар. Такое не случается в реальной жизни. А почему Уилфред не может усыновить Харри? Он – его настоящий отец.

– Мерзавец сделал ноги. Даже если бы он остался на месте, я бы не позволил такому подонку воспитывать моего родного племянника.

Марк пустил к потолку кольцо дыма.

– Ладно, с этим все решено. Мы усыновляем Харри, но он никогда не узнает об этом. И твои родители – тоже. Никто в Пилгрим-Лейке не узнает правду.

– Я буду её знать.

– Верно. Ты, я и Джулиана. Только мы трое. Когда ты родишь, новый ребенок ничего не узнает, потому что Харри уже будет с нами. Все будут относиться к обоим детям одинаково. Ребенок, появившийся вне брака и остающийся незаконнорожденным, всю жизнь несет на себе эту печать. Такая судьба не постигнет малыша моей сестры. Ни он сам, ни кто-то другой не заподозрят правду, и Харри будет чувствовать себя равным другим детям.