Диана Чемберлен - Спасительный свет (Темная сторона света)

– Я сделала нечто ужасное?

Оливия опустилась рядом на колени, накрыв ладонью руку Мери.

– Я думаю, что вы оказали всем нам огромную услугу.

Оливии пришлось позвать Сэнди – девушку из дома престарелых, – чтобы она помогла ей спустить Мери по лестнице и довести ее до микроавтобуса. Когда Оливия пересекла автостоянку, направляясь к берегу в поисках Сэнди, ни «бронко» Алека, ни «хонды» Пола уже не было, а вокруг бульдозера и маяка копошилось с полдюжины рабочих.

Пока они спускались по лестнице, Мери не проронила ни слова, лишь морщилась каждый раз, наступая на левую ногу. Она продолжала молчать, когда они дошли до стоянки, и когда забиралась в микроавтобус. Но когда хлопнула дверца, и Сэнди помогла Мери застегнуть ремень безопасности, она повернулась к окну:

– С Алеком все будет в порядке, вот увидите. Оливия кивнула, теперь это было ее делом. Домой она вернулась в двенадцатом часу и сразу направилась к телефону, чтобы позвонить Алеку. На другом конце провода долго никто не отвечал, и она уже составляла в голове сообщение, которое оставит на автоответчике, когда Алек наконец снял трубку.

– Алек, – сказала она, – мне очень жаль.

Он ответил не сразу, а когда наконец заговорил, в его голосе чувствовалась усталость:

– Не думаю, что я в состоянии сейчас разговаривать, Оливия.

Она закрыла глаза:

– Я просто хотела, чтобы ты знал, что я думаю о тебе.

Она повесила трубку и прошла на кухню. Менее, чем через час, ей нужно быть в отделении скорой помощи, и она должна чего-нибудь поесть, иначе до позднего вечера у нее не будет такой возможности. Однако мысль о еде вызывала отвращение, поэтому она налила себе чашку чая и отправилась в гостиную. В этот момент к дому подъехала машина Пола. Оливия поставила чай и встретила его у входной двери.

Он стоял на крыльце, бледный и подавленный.

– Можно войти? – спросил он.

Она отступила, пропуская его в гостиную. Он со вздохом опустился в плетеное кресло, и Сильви, запрыгнув к нему на колени, громко замурлыкала. Оливия села на диван в другом конце комнаты и поднесла к губам чашку с чаем. Она чувствовала легкость, на нее снизошло почти наркотическое спокойствие.

Пол слабо улыбнулся:

– Ну что ж, я внезапно прозрел, не так ли? – Думаю, не ты один.

– Я сложил все оставшиеся ее витражи и по дороге сюда завез их в студию. Я договорился с Томом Нестором, что он подарит их кому-нибудь от моего имени, – он покачал головой. – Том Нестор. Никогда бы не подумал… Я никогда…

– Святая Анна, – тихо произнесла Оливия. Пол застонал:

– Я уничтожил кассеты с интервью, Оливия, разбил их молотком.

– Ах, как драматично, Пол!

Он, казалось, был уязвлен, но у нее не было желания извиняться.

– Я также сжег ее фотографии, хотя, должен признаться, это было нелегко.

– Ты не оставил ни одной?

– Ничего. Ничего не осталось от нее.

– Хорошо. Тебе нужно покончить с ней, или ты никогда не сможешь разобраться со своей собственной жизнью.

Он посмотрел на нее:

– Все это так безобразно, – то, что произошло между нами, я имею в виду. Я был таким мерзавцем.

Она промолчала – едва ли с этим можно было спорить.

– Ты все еще хочешь иметь со мной какие-нибудь отношения, хочешь быть частью моей жизни? – спросил он.

Она медленно покачала головой, как бы пробуя это движение и прислушиваясь к ощущениям, которые оно вызывает, и он быстро опустил взгляд.

– Может быть, это просто твоя реакция на то, что произошло сегодня утром, – сказал он.

Она поставила чашку на кофейный столик и наклонилась к Полу:

– Это реакция на все, что произошло за последний год, и на все, что произошло в твоем прошлом, о котором я понятия не имела. Это реакция на неуважение к нашему собственному браку, а также к браку Энни и Алека. Даже если бы я смогла простить тебе все это, все равно я уже никогда не смогу тебе доверять. Ты врал мне на протяжении всего нашего брака.

– Я не врал, Лив. Я говорил тебе, что много лет назад у меня был серьезный роман, а ты сказала: «Давай не будем ворошить прошлое», – помнишь? Я рассказал бы тебе все об Энни, если бы ты захотела слушать.

– Ты никогда даже не упоминал, что провел здесь лето.

– Я хотел забыть, что это лето вообще когда-то было.

– Ты должен был сказать мне, что Энни здесь, прежде чем я приняла предложение работать в местном отделении скорой помощи.

– Я пытался отговорить тебя.

– Если бы ты действительно хотел меня отговорить, то все, что тебе нужно было сделать, это рассказать, что здесь живет твоя прежняя любовница. Но ты нарочно избегал упоминаний об этом.