Люси Монро: Вкус любви

Она закрыла глаза и позволила ему утешать себя, потому что не имела сил бороться с ним.

Ее желудок наконец успокоился, и Саймон взял ее на руки и отнес в спальню.

Он осторожно положил ее на кровать. Его пальцы гладили ее щеку, но Аманда не открыла глаза. Сейчас она не хотела смотреть на него, не хотела видеть его лица, которое она привыкла видеть горящим страстью, светящимся весельем или тем, что, как она убеждала себя, было заботой, и которое сейчас пылало от негодования. Это слишком больно.

— Аманда…

Она отвернулась от него и свернулась калачиком.

— Ланс думает, что, если слияние состоится, они смогут заставить тебя отдать им нрава на твои изобретения при помощи какого-то юридического запрета, основанного на подразумеваемом контракте.

Она говорила тихо, но знала, что он слышит ее.

Его рука легла на ее плечо.

— Малышка…

— И я думаю, Дэниел знает, над чем ты сейчас работаешь.

Теперь Саймон знал все. Если бы Эрик позвонил всего часом позже, она бы сама все рассказала Саймону, и он не обвинял бы ее в таких отвратительных вещах. Она бы никогда не узнала, какого он низкого мнения о ее моральных принципах и что то, что бы он там к ней ни испытывал, не было любовью.

О человеке, которого любят, так не думают. У нее было мало опыта в сфере чувств, но в глубине души она знала, что никогда не стала бы подозревать Саймона в подобной ситуации. И она никогда не сомневалась, что он не будет использовать личные отношения, чтобы манипулировать ею, в отличие от него, сомневавшегося с самого начала.

Но ведь она любила его.

— Это не имеет значения. — Голос Саймона звучал серьезно.

Она сбросила его руку со своего плеча.

— Это все, что имеет значение.

Проклятие. Почему она сейчас так слаба? Ей хотелось просто встать и уйти, но она чувствовала, что ноги не станут ее слушаться. И куда она пойдет? Только не в Порт-Малкуин. Ее работа там кончена. С ее работой все кончено, точка.

Она могла бы поехать домой.

У нее нет работы, но все еще есть квартира. Отослав факсом заявление об уходе без уведомления, она сомневалась, что получит хоть какие-нибудь рекомендации. Может пройти довольно много времени, пока она найдет новую работу. Если прижмет, она может продать квартиру через агентство матери и сделать по крайней мере одного человека счастливым.

Осторожно нажимая на плечо, он заставил ее перевернуться на спину. Его серые глаза гипнотизировали ее.

— Ты носишь моего ребенка, Аманда?

— Да.

— Я рад.

Рад? Хотя, может быть. Ведь не обязательно любить мать ребенка, чтобы хотеть его. Саймон будет замечательным отцом, но сейчас она была не в силах думать об этом. Она никогда не собиралась стать матерью-одиночкой, родить ребенка мужчине, который не любит ее.

— Что ты думаешь предпринять относительно слияния?'

— Эрик уже едет сюда. Мы будем говорить.

— Надеюсь, вы сможете договориться между собой.

Саймон смотрел на женщину, с которой так потрясающе занимался любовью прошлой ночью. Она горела как живое пламя вето объятиях и говорила, что любит его. Сейчас ее глаза цвета темного шоколада были безжизненны, как будто тот невероятный огонь догорел и осталась лишь остывшая зола.

Она говорила о слиянии, как будто только эта сейчас и имело значение.

Как будто то, что она беременна его ребенком, ничего не значит.

Как будто он, Саймон, ничего не значит.

Она хотела, чтобы он и Эрик все решили, но компромисса быть не могло. Он не может согласиться на слияние, особенно после того, как она рассказала ему о планах своего босса. Он не желает портить семейную корпорацию сотрудничеством с этой компанией.

Хотел бы он дать ей то, чего она хочет. Согласиться на все и сделать ее счастливой, но он не мог.

Он снова дотронулся до нее, радуясь, что она не отбросила его руку.

— Я сожалею.

— Я тоже.

Он хотел спросить, что теперь с ними будет, но она выглядела слишком ранимой, а он не был уверен, что сможет принять ответ, когда услышит его. Может быть, она считает, что вообще ничего не будет. Что, с ее точки зрения, «они» уже не существуют.

Она призналась, что ей было известно о закулисной игре своего босса, но обвинять ее в попытке отвлечь его на это время было глупо. Ведь это он сам похитил ее и убедил остаться. У нее было слишком много сомнений относительно своей способности привлечь мужчину, чтобы планировать использовать ее в какой-то гнусной игре.

Он просто идиот.

И его глупость была порождением ревности, смешанной с ощущением предательства, которого он не должен был испытывать. Он знал, что работа для нее на первом месте. С самого начала он знал это. Но он хотел большего и таким образом заставил ее заплатить за то, чего не получил.