Клэр Бенедикт: Из плена прошлого

Ключ все еще торчал в замочной скважине. Я вспомнила, что не заперла дверь, и хотела сделать это, но тут мое внимание привлекли потеки воды на полу – будто струи дождя занесло ветром в открытую дверь.

Я обернулась, оглядела комнату и увидела слегка потускневший прекрасный турецкий ковер на паркетном полу, чехлы в тон на креслах, дубовые панели до середины стен, зеркало в позолоченной раме над камином, лепнину в стиле короля Якова на потолке, золоченую бронзовую люстру.

Комната за прошедшие годы почти не изменилась. Теперь я уже знала, что даже не глядя способна подробно ее описать. Потому что могла видеть ее глазами когда-то жившего здесь ребенка.

Но, разумеется, я помнила больше, чем одну только эту комнату. В мой сон явился человек – один из тех, что жили здесь со мной.

Почему именно она? Почему моя память прежде всего выбрала девочку, которую все считали второй внучкой Франсис Темплтон, хотя, по сути, она была ее внучатой племянницей – мою кузину Сару?

На следующее утро меня разбудили крики чаек и шум волн, бьющихся о скалы. Окна моей комнаты выходили на море, я нашла ее безошибочно. Вспомнив гостиную, я вспомнила и весь остальной дом. Интересно, сколько понадобится времени, чтобы вспомнить других людей, их поступки…

Вечером, проснувшись после короткого тревожного сна, я не стала задерживаться внизу. Заперла дверь на террасу, выключила камин, отнесла поднос на кухню, взяла свои вещи и поднялась наверх. При моей спальне была собственная ванная, а в комоде я обнаружила чистое постельное белье.

После моего отъезда комнату переделали, но мне не показалось, что я нахожусь в чужом помещении или в чужой постели, так что заснула я очень быстро. Насколько помню, больше мне ничего не снилось.

Разумеется, мой сон, в котором появилась Сара, не был плодом моего бурного воображения. Это был реальный случай, я как будто посмотрела старый фильм. И сейчас, вновь мысленно прокручивая его, я опять вспомнила жалобу Сары: «Твоя комната значительно удобнее, чем мой чердак!» Произнесший эти слова пронзительный, визгливый голос, как я сейчас вспомнила, был копией другого голоса. Более сдержанного, но выражавшего те же чувства.

Было еще рано, но я выбралась из постели, накинула халат и направилась к лестнице, ведущей в северную башню. Я была там накануне, но сейчас не просто открыла дверь, а вошла. И до меня будто эхо, донесся гнусавый голос моей тети и ее слова, сказанные в первый день после их приезда: «Милостивый Боже, Элен, почему ты засунула бедного ребенка на чердак?»

Ей ответила моя мать:

– Но, Дирдре, мы решили, что девочке понравится комната на верху башни. И твоя комната прямо под ней, так что у вас здесь как бы отдельная квартира. Тут даже есть ванная комната. Вы можете закрыть дверь на лестницу и остаться совершенно одни, если захотите.

– И не путаться под ногами, верно? Я понимаю, насколько утомительно для тебя пустить сюда бедных родственников, особенно сейчас, когда Дэвид начинает добиваться успеха. Но зачем же так откровенно?

Лицо моей смуглой и элегантной тети покрылось красными пятнами гнева, и моя мать лишь молча смотрела на нее.

Маленькая, голубоглазая, с длинными светлыми волосами, стянутыми сзади резинкой, она была совсем как на той единственной фотографии, которую мой отец не решился уничтожить. За исключением одной детали. Возможно, когда ее фотографировали, мама уже была беременна, но по фотографии этого не скажешь. Но в тот день, когда она стояла лицом к лицу с тетей Дирдре, беременность уже нельзя было скрыть. Ее фигура под широким летним платьем округлилась, она стояла, согнув руку и приложив ладонь к пояснице.

– Дирдре, все не так. Вы тут желанные гости…

– Так и должно быть! – прошипела тетя.

С того мгновения, как мы вошли в комнату, Сара не произносила ни слова, но не сводила взгляда с матери. Она ловила каждое слово.

Новый голос:

– Что случилось?

Голос моей бабушки. Мы все обернулись к ней. Она была много выше моей матери. Наверное, уже довольно пожилая, но все еще красивая, величественная, в блестящих каштановых волосах почти не видно седины. С ней было одновременно и очень интересно и немного страшновато. Когда она сссорилась с моей матерью, мы с отцом старались убраться подальше. Но на этот раз они придерживались одного мнения.

– Дирдре не нравится комната, мама. Она полагает, что мы прячем ее в башне, потому что нам неловко… из-за ее мошенника-мужа.