Кристин Ханна - Разные берега

– Элизабет, не надо об этом хотя бы сегодня. Как он и ожидал, она с обидой посмотрела на него:

– Извини. Я понимаю, для тебя сегодня многое решается.

– Для нас, – поправил ее Джек, с трудом сдерживая раздражение.

Улыбка Элизабет была слишком лучезарной, чтобы быть искренней.

– Я уже придумала, где мы отпразднуем твое новое назначение.

Резкая перемена темы стала обычным ее приемом сгладить острые углы.

– И где же?

– На Аляске. Там есть лагерь, около которого водятся медведи. Ты живешь в палатке и наблюдаешь за жизнью медведей гризли в естественных условиях. – Она неуверенно подалась к нему: – Я думала, хорошо бы сбежать от всего этого, пережить настоящее приключение...

Он понимал, что она имеет в виду. Понимал он и то, что из этого ничего не получится. На новом месте разыграется все та же старая пьеса. Тем не менее Джек погладил Элизабет по щеке, надеясь, что она не заметит, насколько скептически он настроен.

– На словах очень заманчиво. А спать-то мы хоть будем в одном спальном мешке?

– Это можно организовать, – с улыбкой сказала она. Он привлек ее к себе и обнял.

– Может, когда я вернусь, мы отпразднуем это событие прямо здесь, в нашей спальне?

– Я надену белье, которое ты тогда мне подарил.

– Ну вот, теперь я целый день не смогу думать ни о чем другом. Отстранившись, он продолжал смотреть на ее прекрасное лицо. Когда-то, не так уж давно, они были без ума друг от друга. Как же ему хотелось вернуть те дни и те чувства! Дай бог, чтобы сегодня все изменилось к лучшему.

Джеку нравилась круговерть Сиэтла, города, в котором он уже давно не бывал.

Припарковавшись перед зданием из стекла и бетона на углу Мейн-стрит и 106-й, он еще с минуту посидел в машине, прежде чем решительно направиться к подъезду. На семнадцатом этаже он поправил шелковый галстук и вошел в приемную. Не забывай, что ты – Джек Молния, подбадривал он себя.

– Чем могу вам помочь? – доброжелательно улыбнулась ему секретарша.

– Меня зовут Джек Шор. У меня назначена встреча с Марком Уилкерсоном.

– Подождите минутку.

Несколько мгновений спустя в приемную вышла женщина и протянула ему руку:

– Рада познакомиться, мистер Шор. Я Лори Хансен. Мой отец говорил, что вы лучший разыгрывающий за всю историю Национальной футбольной лиги.

– Спасибо.

– Пойдемте в кабинет.

Джек последовал за ней по широкому, выложенному мрамором коридору. В конце коридора женщина, постучав, распахнула дверь.

Сидевший за столом мужчина оказался старше, чем ожидал Джек. На первый взгляд ему было около семидесяти.

– Здравствуйте, – встав со стула, поприветствовал его хозяин кабинета. – Садитесь, пожалуйста.

Они обменялись рукопожатиями, и Джек сел.

Марк Уилкинсон остался стоять по другую сторону стола. Одетый в черный костюм от Армани, он как бы олицетворял власть и мощь большого бизнеса. Он был владельцем самой крупной телекомпании на северо-западе страны.

Через минуту он тоже сел.

– Я просмотрел записи ваших программ, Джек. Вы прекрасный ведущий.

– Спасибо.

– Сколько времени прошло с тех пор, как вы играли за «Джетс», лет пятнадцать?

– Да. Я серьезно повредил колено. Как вы, наверное, помните, наша команда тогда уверенно шла к финалу кубка.

– Я помню, что вы получили приз как лучший разыгрывающий, – заметил Марк. – Ваши прежние достижения впечатляют.

То ли Джеку показалось, то ли Марк действительно подчеркнул слово «прежние»?

– Спасибо. Как вы знаете из моего резюме, я веду передачу на местном телевидении. За то время, что я проработал в Портленде, ее рейтинг заметно вырос.

– А как обстоят дела с наркотиками? Джек понял, что все кончено.

– Пока я лежал в больнице, я незаметно для себя пристрастился к болеутоляющим средствам. Позже, когда крупная телекомпания предложила мне вести понедельничное футбольное обозрение, я подвел их. Больше подобных инцидентов не повторится.

– Джек, мы не можем позволить себе скандалов, вроде тех, что случаются на общенациональных каналах. Должен вам честно сказать: я не хочу рисковать из-за вас.

Джек думал когда-то, что самым несчастным в его жизни был день, когда он повредил колено и понял, что никогда больше не сможет играть. Именно поэтому он и позволил себе привыкнуть к пилюлям.

Но он ошибался. Оказалось, что медленный, необратимый процесс потери самоуважения выносить еще тяжелее.

Джек встал и, собрав все силы, улыбнулся:

– Спасибо, что уделили мне время.