Ольга Агурбаш - Влюбиться on-line

Виктор лежал на диване и занимался самоедством. Как ни сопротивлялся поначалу он Никиным словам про болото, как ни выстраивал внутренний монолог контраргументов, все же вынужден был признать ее правоту.

Да, так и есть. Долгие годы он живет семейной жизнью по инерции, раздражаясь по мелочам, придираясь к пустякам. Долгие годы не возбуждается ни телом, ни душой, глядя на Аню. Да, они были очень близки. По-человечески, интеллектуально, дружески, даже интимно первые годы… А потом пропало, прошло. Осталась инерция, привычка, рутина. Он никогда не пытался переиначить, вырваться, изменить ситуацию… Он жил себе и жил, не задумываясь, не замечая несоответствия, не давая себе труда глубоко и всесторонне проанализировать свое место в семье, свою роль, свой путь…

С появлением Ники ситуация обострилась: противоречия выявились, можно сказать, в полный рост. Да, он признавал это, но… сформулировать мысль о том, что отношения с супругой исчерпали себя, сил не хватало. Не хватало даже не сил. Смелости. Потому что если это признать, то надо что-то менять. А менять – это нужно столько в себе перелопатить, столько преодолеть, такую гигантскую работу по перестройке самого себя, своей жизни, своего образа мысли и действия произвести, что лучше и не заводиться. Лучше в мнимом комфорте пребывать, иногда позволяя раздражению вырваться на волю…

Так и жил. Да, собственно, и продолжает жить… Только раньше любовь у него была, отдушина, радость… А сейчас судьба и этого его лишила. Раздражение и болото оставила, а любовь забрала. Только стоп! При чем тут судьба?! Как это сказала Ника? «Это твой выбор! И только твой! Человек – сам кузнец…» Пожалуй, что и не поспоришь…

И что ж получается? Он – весь такой из себя сильный, умный, волевой… Или, как это принято говорить, харизматичный! Он – решительный, успешный, яркий! А прозябает в болоте! У него, безусловно, есть контраргументы: про долгие совместные годы, про взаимное уважение, про ответственность перед семьей… Есть еще слова про статус, про задачи воспитания… Да, они все правильные, честные… Только тошно что-то. Тошно, муторно и больно! А так все хорошо! Взаимное уважение согревает. И чувство ответственности поддерживает… Не сдохнуть бы от тоски только…

В молодости, читая классику, он поражался слабости кисейных барышень, которые, скучая по любимому, могли лежать, угасать и умереть, в конце концов, от непереносимой тоски. Он принимал подобные сюжеты за пустые выдумки и даже удивлялся классикам: чего-то они как-то несерьезно…

Теперь же, лежа в одиночестве дома, страдая, тоскуя и изнемогая от боли, вдруг с легкостью представил себя умирающим… Пусть бы! Зато одним махом! Все проблемы, все узлы – бац! И на тот свет!

«Эх, на работу, что ли, выйти? – слабо шевельнулась вялая мысль, но быстро ушла. – Хоть как-то отвлечься. На кого накричать, кого уволить, с кем рассориться… Глядишь, полегчает. А Сенька-то! Сенька! Вот молодец! В тихом омуте… Надо же. И не побоялся с семьей разорвать отношения. И за прекраснейшей из женщин не постеснялся поухаживать. И решение принял, и в жизнь его воплотил. Сколько лет дружили, знали друг друга как облупленных, ан нет…» Не подозревал Виктор в друге такой решимости и внутренней силы. Другим представлялся Семен. Парадоксы характера? Или психики? Или все же загадки любви?

Ладно, на работу можно и завтра. Сегодня еще выпить! Поспать потом подольше. Утро, оно, как говорится, мудренее будет…

Он вспомнил, как в юности они спорили с Аней: добровольный уход из жизни – это сила или слабость? Не затрагивая религиозной стороны вопроса, они дискутировали довольно пристрастно. Аня считала, что самоубийство – это слабость, а сила как раз в том, чтобы суметь достойно выйти из сложной ситуации. Виктор же до хрипоты доказывал ей обратное. И даже сравнивал суицид с отшельничеством. Мол, разве это просто – отказаться от мирской жизни, уйти в осознанное одиночество и посвятить свою жизнь каждодневной молитве, беседам с Богом, аскетизму и отречению от мало-мальских удовольствий? Аня утверждала прямо противоположное: что именно в подобном отношении к жизни и кроется несостоятельность человека. Поскольку жить среди людей гораздо сложнее, чем одному… Строить отношения, нести ответственность, испытывать различные по силе чувства – от ненависти до обожания, от гнева до милосердия… Это же гораздо проще – ни с кем не спорить, ничего не делить. Никого не воспитывать, никому не подчиняться… Не на кого обижаться, не с кем бороться, некого любить… Жить в социуме сложнее, чем в монастыре. Выживать тяжелее, чем покончить жизнь самоубийством.