Диана Стоун: Принцесса и ангел

Зигзагообразная стрела молнии расколола небо, осветив черную вспенивающуюся поверхность океана и высокие волны, с яростью обрушивающиеся на песчаные дюны. Она зажмурилась, представив, как следующим порывом ветра ее перебросит через перила и швырнет в эту адскую черноту, после чего мрачные волны сомкнутся у нее над головой.

Содрогнувшись от страшного видения, она заставила себя оторваться от перил и опять упасть на четвереньки. На коленях она подползла к массивной темной двери и крепко вцепилась в дверную ручку. Вскинув руку, изо всех сил забарабанила кулаком в дверь.

Внезапно ей пришло в голову, что тот, кто находится внутри дома, ни за что не услышит ее стука из-за шума и грохота бури, поэтому, продолжая колотить по двери, она закричала:

– Помогите!

Когда у нее уже почти не осталось сил, дверная ручка неожиданно повернулась в ее руке и дверь, подавшись внутрь, распахнулась. Порывом ветра ее толкнуло в спину. От неожиданности Алекс не успела ни за что ухватиться и, влетев внутрь, врезалась во что-то твердое, оказавшееся человеческой фигурой. Сильные руки ухватили ее за плечи, но, потеряв равновесие, мужчина вместе с ней рухнул на пол. Очередной порыв ветра с такой силой захлопнул дверь, что задрожали стены.

Первой сознательной мыслью оглушенной падением Алекс, после того как она пришла в себя, было осознание того, что она на ком-то лежит. В следующее мгновение до нее донесся сдавленный стон. Умом Алекс понимала, что надо встать, и даже попробовала приподняться, но тут же вновь обессиленно рухнула на грудь мужчины, отчего тот снова застонал. Она понимала, что должна что-то сказать, может даже извиниться за такое сногсшибательное в прямом смысле слова вторжение, но не смогла издать ни звука.

Одна ее нога лежала на чем-то мягком, и она попробовала опереться на нее, но в ответ раздался не то стон, не то рычание, и она снова затихла.

Еще несколько секунд спустя низкий хрипловатый от боли голос произнес:

– Ваше колено у меня в паху. Я был бы вам чрезвычайно признателен, если бы вы убрали его оттуда.

Собрав остатки сил, Алекс повернулась на бок и шлепнулась на пол, как намокший мешок с мукой. Дрожь сотрясала ее с головы до ног. Перед глазами все кружилось. Закрыв глаза, она попыталась пересилить головокружение.

Алекс сделала глубокий вдох. Наконец-то она в безопасности и не одна. Это была ее последняя сознательная мысль перед тем, как она провалилась в черноту.

Колин Маршалл – а это был он – еще с минуту лежал неподвижно. От удара об пол болело все тело. Он боялся, что повредил себе какие-нибудь жизненно важные органы, но, по мере того как боль проходила, понял, что цел, только слегка оглушен падением и что его бренное тело еще послужит ему.

Он осторожно пошевелился, потом сел, стер рукавом дождевые капли с лица и, повернув голову, подозрительно взглянул на незваную гостью. Правда, разглядеть что-либо ему не удалось, так как все скрывалось под отвратительным ярко-желтым плащом, из-под нижнего края которого торчала пара промокших насквозь кроссовок и оранжевых штанин. Лицо ее было повернуто в сторону от него, и мокрые темные пряди облепляли лоб и щеки.

Да уж, подумал Колин, избытком вкуса она явно не страдает. Такое ужасное сочетание цветов он видел только в какой-то дурацкой рекламе разноцветных леденцов.

– Леди, – откашлявшись, проговорил Колин, стараясь, чтобы его голос звучал помягче. – Признаюсь, ваше сногсшибательное появление в моем доме произвело на меня неизгладимое впечатление и я не скоро его забуду, но должен сказать, что вы выбрали весьма неподходящее время для визита. Что вынудило вас выйти из дому в такую погоду?

Он подождал, но ответа не последовало. Женщина не пошевелилась и никак не отреагировала на его речь. Неужели пьяна? Колин наклонился к ее лицу и принюхался. От нее пахло улицей, дождем, морем и какой-то парфюмерией, но никакого запаха алкоголя слышно не было. Он облегченно вздохнул, потом снова нахмурился. А вдруг она больна? Только этого ему не хватало.

Внезапно по телу женщины прошла дрожь и она тихо застонала. Озабоченно хмурясь, Колин потрогал ее лоб. Он был холодным и мокрым.

– Эй, леди, скажите же что-нибудь. Что с вами? Вы больны? Вас что-то беспокоит?

В его голосе звучала странная смесь сочувствия и раздражения.

Женщина по-прежнему не отзывалась, и это уже всерьез начало беспокоить Колина. Он внимательно вгляделся в ее лицо. Губы у нее посинели, а кожа была очень бледной и холодной. Очевидно, она пребывала в шоке. Попытавшись вспомнить, что нужно делать в подобных ситуациях, Колин потер ей щеки, надеясь вернуть им нормальный цвет.