Алисия Холлидей - Хорошие девочки получают все

Неужели я только что совершила самую ужасную ошибку в жизни?

«Не грусти, Бри. Ты еще молода. Еще успеешь наделать более серьезных ошибок».

От этой мысли я загрустила еще сильнее и решила лечь в постель, чтобы хоть немного поспать перед очередным рабочим днем. Направилась в спальню, волоча за собой одеяло, и тут меня осенила самая страшная мысль: «Придется сообщить маме, что свадьбы не будет».

Я застыла, охваченная ужасом: что скажет мама? Но тут крошечная искорка оптимизма, тлевшая где-то в самом даль нем уголке сердца, заявила о себе: «Зато проблема с фиолетовыми платьями подружек невесты полностью решена».

Я разразилась смехом и не могла остановиться, пока не опровергла собственное предположение: у меня еще остались слезы, и немало.

Бри ужасно выглядит этим утром. Я спросила, все ли у нее в порядке, но она лишь кивнула, не глядя не меня. Лицо такое, будто она очень долго плакала, – бледное и очень… вымытое. Я никогда так не выгляжу – за исключением недавнего случая, – но умею распознавать признаки.

Не стала вытягивать у Бри подробности, но подумала, что ее личная жизнь, наверное, не так безоблачна, как я представляла. По-видимому, у всех бывают трудности.

Прекрасно. Теперь у меня депрессия. Хорошо хоть, что после работы я иду на загадочное «несвидание» со Стивом, – есть чем себя подбодрить.

Бри стучится в приоткрытую дверь:

– Кирби, на второй линии ваша мама. Она, наверное, по ошибке попала ко мне.

– Спасибо, Бри.

Моя помощница поворачивается, намереваясь уйти, а я делаю глубокий вдох, глядя на телефон. На днях мы с мамой выяснили кое-какие вопросы, больше всего терзавшие меня на протяжении нескольких лет. Почему-то говорить с ней, обнимая спящую Лорен, оказалось легче. Наши отношения еще не успели «полностью наладиться», но прогресс налицо.

– Привет, мам. Как ты?

– Кирби, я так рада, что застала тебя! Прости, что отрываю от работы. Знаю, ты очень занята… Стоп! – Она останавливается и смеется. – Нет, я не буду извиняться, что отрываю. Я тоже важная часть твоей жизни.

– Да, – улыбаюсь я. – Так что случилось?

– Кирби, я так рада! Твой двоюродный брат едет на выходные в Сиэтл, и он обещал подвезти меня! Так что я смогу навестить тебя и помочь собрать вещи.

– Здорово, мам, – говорю я и понимаю, что не лгу.

Это действительно здорово.

– Я запланировала пообедать в субботу с подругами, но у нас останется вечер, а в воскресенье я провожу тебя в аэропорт. – Мама переполнена эмоциями, я тоже немного взволнована.

Уж и не помню, когда меня последний раз кто-нибудь провожал в аэропорт или встречал там.

Слышу громкий стук в дверь и прощаюсь с мамой, сказав, что позвоню позже, чтобы все обсудить.

– Войдите, – призываю я, удивляясь, почему мой гость просто не распахнул дверь.

Все ведь так делают.

Вошедший Бэннинг выглядит старше и печальнее, чем в эротическом сне, приснившемся мне прошлой ночью. При воспоминании об этом на моих щеках вспыхивает румянец.

Я должна поступить как хороший парень… ой, то есть – как хороший человек.

Встаю.

– Бэннинг, я должна кое-что тебе сказать.

Он перебивает:

– Нет, сначала я скажу. Хочу принести официальные извинения за свои действия. Если я чем-то тебя обидел или заставил чувствовать себя зависимой, то очень сожалею об этом. – Заканчивая речь, Бэннинг стискивает зубы, но при этом он так печален, что я невольно испытываю чувство вины.

– Послушай, Бэннинг, тебе не за что извиняться. Это я хочу извиниться за свое поведение. Мы ведь уже давно шли к этому, потому что… потому что ты мне действительно нравишься, и…

«Ну хорошо, теперь можешь вмешаться и помочь мне выбраться из неловкой ситуации».

Но он молчит и лишь смотрит на меня.

Превосходно.

– Дело в том… просто… ты напугал меня, а когда я боюсь, то становлюсь агрессивной. А насчет иска – это все ерунда. Мне и в голову не придет подать в суд на тебя или на компанию из-за поцелуя, который произошел по взаимному согласию, и…

– Кирби, остановись, пожалуйста. Я не пытаюсь повлиять на твое решение. Я лишь хотел извиниться, и все. Ты говоришь, что я напугал тебя, – и это подтверждает мои худшие опасения и все плохое, что я о себе думал. У меня нет никакого права давить на тебя, пугать и так далее.

– Но…

Бэннинг жестом останавливает меня:

– Мне пора. Хватит об этом. Наши юристы, наверное, обалдели бы, узнав, что я сразу побежал к тебе с извинениями. Ведь это косвенное подтверждение моей вины или что-нибудь вроде того. Но мне плевать. Ты должна была узнать, что я сожалею. – Он прячет руки в карманы. – Я думал, между нами… а впрочем, не важно. Тебя, наверное, обрадует известие о том, что я ухожу.