Вероника Дэй - Сводный брат — плохиш

Отведя взгляд в сторону, я заметила, что к нам приближается Шейн. Я кашлянула и округлила глаза, давая подруге понять, что он направляется в нашу сторону.

Ноэль спокойно прислонилась к шкафчику, а я же старательно пыталась не смотреть на него. Парень был одет в тёмные джинсы с пристёгнутой к поясу цепью и облегающую тёмно-синюю футболку. Проходя мимо группы ребят, он поднял свою мускулистую руку, и те поочерёдно приветственно хлопнули его по ладони.

Прекрати смотреть, Розали! Сейча с же отвернись. Он не слепой и увидит, что ты на него пялишься . Подожди те… О н смотрит на меня? Что мне делать?!

Я не могла отвести от него глаз. Шейн был достаточно близко, поэтому мне удалось разглядеть щетину и ямочку на подбородке. Его зелёные глаза не просто смотрели на меня, а заглядывали в самую душу.

Моё сердце колотилось так громко, что я была уверена, это слышат все вокруг. Но Шейн не отвернулся, продолжая неотрывно смотреть на меня. Жар растёкся по коже, поднимаясь к щекам. Он смотрел на меня так, словно представлял, как я выгляжу без одежды.

Успокойся, Розали, ты не голая. Вот чё рт , и почему я должна носить эту дурацкую рубашку? Голой было бы куда лучше.

— Как жизнь? — спросил он, коротко кивая и проходя мимо.

Обморок .

Удивляясь, что нашла в себе силы стоять, я быстро глянула в зеркало в моём шкафчике. Подводка не размазана, светло-русые волосы ещё не утратили объём, а в глаза бросается уродливая жёлто-чёрная рубашка, которую я так и не успела занести в прачечную. Да это просто дикая удача, что именно в тот момент , когда он меня заметил , я выгляжу , как идиотка.

— Нихрена себе, — воскликнула Ноэль. — Ты просто обязана с ним поговорить.

— Что? Нееет, — запротестовала я, хлопнув дверцей шкафчика, чтобы его закрыть. — Он наверняка меня с кем-то перепутал.

— Пошли на сегодняшнюю игру. Может, он снова с тобой заговорит.

— Сегодня я не могу — ужинаю с папой и Джоанной.

— Твоей мачехой?

— Да, то есть, нет, они не женаты. Не думаю, что мой отец когда-нибудь снова женится, — ответила я. — Просто они всегда будут вместе.

Прозвенел звонок, и мы с Ноэль пошли в разные стороны к своим классам. Как только подруга скрылась из виду, я побежала вниз по лестнице, чтобы взглянуть через застеклённые двери на крыльцо для курения, где, как мне было известно, будет Шейн.

До звонка оставалось совсем немного времени, но меня это не заботило. Я должна была увидеть его снова. Мне не верилось, что он со мной заговорил. И наплевать, что это были всего лишь два слова, важен сам факт. Он знает, что я существую.

Шейн сидел на одном из цементных выступов, окружающих крыльцо. Его сигарета была зажата между губами. Он прикрывал её руками, чтобы ветер не мешал ему закурить.

Если бы Ноэль знала, что я пришла сюда, то заставила бы меня с ним поговорить, но это было выше моих сил. Мне просто хотелось последний раз взглянуть на него перед моим последним уроком и выходными. Как только он выпустил струйку дыма из лёгких, вокруг него собрались несколько болельщиц. Шейн наклонился к высокой рыжей девушке, стоящей рядом с ним, и поцеловал её. Он не встречался с какой-то одной девушкой — их у него было много. И я ненавидела каждую из них. Ладно, может, говоря о ненависти, я немного преувеличивала, но я определённо им завидовала.

Я не могла и предположить, что такой, как он, поздоровается со мной. В школе я была невидимкой. Не носила дизайнерскую одежду, и моя фигура была далека от идеала. Я была совершенно не той девушкой, на которую мог бы обратить внимание Шейн Вентана.

Наверное , я всего лишь одна из тех, кто за ним бегает , подумала я.

Направляясь вверх по лестнице обратно в класс, я пообещала себе, что больше не буду на нём зацикливаться. Но, даже несмотря на эту клятву, прекрасно понимала, что это невозможно.

~ 2 ~

Как только отец мне посигналил, я выбежала из своей спальни и спустилась по лестнице к входной двери. Мне никогда не нравилось находиться дома, и казалось, чем старше я становилась, тем сильнее моя мать и отчим старались сделать мою жизнь в этом доме невыносимой. Особенно отчим.

Мои родители развелись, когда мне было пять. Отец был убит горем. Он просил меня передавать матери стихи и музыку, но та не хотела иметь с ним ничего общего. К тому времени она уже нашла себе другого, и вскоре после этого отец переехал, а его место занял отчим Джим. Всё это приводило меня в состояние крайнего замешательства.