Алина Кускова - Подножка Купидону

– Да, – радостно кивнул тот, – не подтвердился.

– А еще у него родинка в неприличном месте!

Последний аргумент поверг Аллочку в шок. Цыпленков ей изменял! Пока она строила из себя недотрогу, он развлекался с наглой блондинкой. И та уже называет себя его невестой, а он подтверждает каждое ее слово.

Аллочка поглядела вслед исчезающим фигурам и разрыдалась от обиды.

– Так, – поднимая к потолку огромные синие глаза, перечисляла роскошная блондинка, – сто рублей медсестре за регистрационную карту пациента. Она не кочевряжилась, девчонки в регистратуре мало получают. Про родинку мама Виталика сообщила совершенно бескорыстно. Самое смешное, что она забыла, на каком именно неприличном месте она у него находится. Последний раз мама видела сына голышом в три года, когда его купала. После этого возраста его купал исключительно отец, но он в нашем деле никакого участия не принимал. Но Цыпленков с невестой на это даже не обратили внимания. Так, три тысячи пятьдесят рублей за новое платье, плащ мне уже оплачен… Хм, Цыпленков обошелся в сущие пустяки.

– Да, – согласилась с ней Марианна, внося расходы в толстую тетрадь. – Всего ничего. Явная прибыль. Если и следующее дело будет таким же прибыльным, получите с Матвеем премию.

Марианна захлопнула тетрадь и поставила на журнальный столик бутылку французского коньяка. Они всегда отмечали удачно выполненное задание. За последнее время таких удачных заданий для антибрачного агентства «Подножка Купидону» было ровно три, для кого-то роковое число, но для сотрудников агентства лишь удачное начало совместной трудовой деятельности.

Собственно, сотрудников было тоже трое: роскошная блондинка Светлана Соболева, роковой брюнет Матвей Жигунов и раскрасавица Марианна Томилина, которая являлась директором антибрачной конторы. Ей-то и пришла в умную голову великолепная мысль о незанятой нише на рынке брачных отношений. Безусловно, толчком послужила измена бывшего мужа, бизнесмена Арсения Миловидова, который не только бросил ее без средств к существованию, но и обвинил в никчемности этого самого существования.

В последнем он был прав. Марианна познакомилась с Арсением в парикмахерской, где стригла и брила мужские головы. Одна из них показалась ей вполне подходящей для замужества, о ее содержимом на тот момент она не задумывалась. После оформления брачных отношений Арсений заявил, что его жена не может стричь и брить чужие мужские головы, и потребовал ее немедленного увольнения с работы. Томилину провожали со слезами на глазах, в коллективе ее любили и ценили как хорошего специалиста. И обещали, что как только она передумает, ее сразу же возьмут обратно.

После развода возвращаться обратно не хотелось. Марианна за шесть лет привыкла к обеспеченной жизни с соляриями по утрам и выходами в свет ночами. Кроме того, она призналась самой себе, что навыки парикмахерского искусства подзабыты, девчонки уже давно стали называться не парикмахершами, а стилистами, и ей ничего не остается делать, как задуматься над тем, куда можно податься тридцатилетней женщине.

Оценив по достоинству свои возможности, а проще говоря, покрутившись перед двухметровым зеркалом в спальне (Миловидов, следует отдать ему должное, забрав все, оставил Марианне жилплощадь с мебелью), она решила, что ставить крест на своей личной жизни еще рано. Что не все мужики увлекаются, как ее бывший муж, исключительно восемнадцатилетними вертихвостками.

Но, как выяснилось методом проб и ошибок, вертихвостами оказались сами мужики. И Марианна поставила на своей личной жизни крест. Можно было бы, конечно, твердить себе, что не нашла она еще свою половинку, что есть где-то в обозримом будущем тот, кто станет единственным в ее жизни. Марианна все это проходила. И, хоть повторение – мать учения, повторяться не собиралась.

Она направила все силы на практичную сторону своей жизни, то есть трудовую деятельность. Но трудиться страсть как не хотелось. Марианна представить не могла, как она встает ранним утром и отправляется на работу, где просиживает весь день, и только под вечер попадает домой. Но ничего другого, кроме монотонного труда секретарем или оператором, не оставалось. Несколько недель, пока у нее были деньги, Марианна потратила на изучение биржи труда. Ничего из предложенных вариантов ее не устраивало.

А когда наличные закончились, ей позвонила старая приятельница ее мамы Роза Игоревна Ковалевская, которая была известна в узких кругах как сваха, и предложила одно странное дельце. Ссылаясь на то, что никто не застрахован от ошибок, Роза Игоревна поведала жалостливую историю об обманутом мальчике, которого (к сожалению, с ее помощью) окрутила двуличная особа. И попросила Марианну посодействовать. Та вначале не поняла, в чем должно было заключаться это содействие. Но когда до нее дошло, то основательно задумалась над вопросами этики. Впрочем, тот факт, что двуличной особе оказалось восемнадцать лет, заставил Марианну наплевать на этику и совесть.