Сьюзен Андерсон: Бэби, я твой

– Да. И я думаю, ты хорошо поступил, отказавшись взять деньги из моего вознаграждения. Я и понятия не имел, что можно профинансировать целый небольшой штат на те деньги, которые пришлось вложить в венчание и прием. Если бы я знал, я бы снял все цепи с Джимми Чейнза, прежде чем мы отдали его в руки правосудия.

– Кстати, про него и Санчеса недавно передавали в новостях Майами. Ты слышал про это?

– Не-а.

– Вообще Сиэтл мог бы и поинтересоваться, что творится здесь.

Сэм снова оттянул галстук и приклеился глазами к дверям в конце прохода.

– Кейли не придется давать показаний. Мы разговаривали с окружным прокурором всю неделю и вчера наконец утрясли все формальности. Адвокат Санчеса сделал официальное заявление, – сказал Бобби.

Тут заиграл орган, но двери оставались закрытыми. У Сэма внутри все трепыхалось.

– Ему скорее всего дадут от двадцати до двадцати пяти лет, а Чейнз сумел добиться меньшего срока, ему грозит от пятнадцати до двадцати.

В этот миг двери отворились, и Сэм больше никого не слушал. Его взгляд скользнул мимо двух подружек в бледно-зеленом, мимо Кейли в пышном изумрудном наряде и уперся в Кэтрин. Ее зачесанные наверх волосы сияли в приглушенном свете, она стояла, как видение. Поймав его взгляд, она улыбнулась.

У него перехватило дыхание. Сэм успокоился, чувствуя настоящую гордость. Она умна, она красива. Она будет принадлежать ему.

– О дорогая, – пробормотал он под звуки органа. – Иди к папе.

Прием был в полном разгаре, когда Гарри подкатил к жениху.

– Как насчет танца с невестой? – спросил он. Сэм с того момента, как Кэтрин прошла по церковному проходу, чувствовал ее своей собственностью и сейчас недовольно хмыкнул.

– Я же не прошу разрешения ее поцеловать. Всего один танец.

Кэтрин рассмеялась и похлопала Сэма по щеке, потом приподняла юбку и села к Гарри на колени. Послав своему другу маниакальную улыбку, он развернул кресло, откатил его к краю площадки для танцев и оттуда начал вальсировать.

– Никогда не видел Сэма таким счастливым, – сказал он, глядя на сияющее лицо Кэтрин. А она в ответ тоже улыбнулась мило и удовлетворенно. Он рассмеялся. – Ты и сама кажешься очень счастливой.

– Так оно и есть. Я счастлива сделать его счастливым. И есть еще одна причина: академия.

К ее удовлетворению, Сэм подал заявление в полицейскую академию сразу после того, как они переехали в Сиэтл.

– Да, это здорово, хотя и поздно. Рад, что он наконец решился.

Кэтрин прикоснулась к его руке.

– А ты знаешь, он по тебе скучает.

– Купи ему собаку. Он должен о ком-то заботиться. – Гарри лихо улыбнулся. – А еще лучше – роди ему ребеночка. – Он посмотрел на нее внимательно. – Знаешь, тут хорошо, конечно, и, может, я смог бы переехать сюда после компьютерной школы. Тут Сэм и ты. Я уверен, что найду работу в какой-нибудь фирме.

Кэтрин обняла его и улыбнулась:

– Мы были бы этому очень рады.

– Ты, отдавай мою жену!

Кэтрин и Гарри посмотрели на Сэма, оба улыбались, а Гарри поднял руку, прикладывая ее к воображаемой шляпе.

– Ваше малейшее желание – это ее приказ.

– Я жил только ради этого.

Сэм помог Кэтрин слезть с колен Гарри и повел бровью.

– Гарри, в здешнем буфете есть одна цыпочка, если поторопишься, то успеешь.

Он наблюдал, как Гарри в ту же секунду развернул кресло и укатил.

– Если повезет, она займет тебя делом и ты не будешь приставать к моей жене, – добавил он тихо.

Рыжая обняла его за талию и прижала к себе.

– Я надеюсь, ты не будешь мрачным ревнивцем?

Сэм заключил ее в объятия.

– Ну может, только сегодня и в медовый месяц. Потом я успокоюсь.

– Хорошо. Потому что я люблю тебя, и только тебя, и ты это знаешь.

Сэм посмотрел в ее сияющие глаза и нежно провел пальцами по пылающему изгибу щеки. – От любви к тебе я схожу с ума. Рыжая. Слушай, что я скажу. – Он помахал Кейли и Бобби, проплывшим в танце мимо них, а потом снова повернулся к Кэтрин. – После медового месяца мужчины могут смотреть на тебя сколько угодно. Конечно, если кто-то попробует прикоснуться… – Он решительно провел рукой по изгибу ее бедра и, глубоко вздохнув, заметил:

– Тогда, дорогая, я могу быть просто ужасным.