Александр Ермак - Любовь больше, чем правда

Ободранный, с кровавой царапиной на лбу старик выбрался-таки из пылающего костра на центральную улицу. За его спиной мощно рванул объемистый бензобак лимузина. Но он не расслышал. Он слишком торопился.

Как один бросились к старику на помощь прохожие и проезжие. Но хромающий Пилеменос отвел их благородные руки:

– Я должен сам…

– Господи, вы? – отшатнулась от дверей Катя. На пороге перед ней стоял старый и до невозможности ободранный Пилеменос. Лоб его был расцарапан просто до неузнаваемости. По телу пузырились ожоги первой, второй и даже третьей степени.

Катя растерялась. Но лишь на мгновение. Она вспомнила обязательные во всех кафе и ресторанах тренировки по родовспоможению, промыванию желудка, а также курс ликвидации последствий опрокидывания горячих борщей, чая и грога. Сообразив, Катя бросилась к пострадавшему с карманной аптечкой:

– У вас все цело? Вы себя чувствуете? Где помазать?

Пилеменос лишь отмахнулся, обдав ее гарью:

– Все в порядке. Главное, что я нашел тебя, невестка…

– Как вы сказали? Невестка… – Катя медленно опустилась на пол от такой негаданности, – Я не, не…

– Ты не ослышалась… – перемялся с ноги на ногу старичок, – Я многое передумал и во многом переменился. И я действительно хочу, чтобы ты стала женой моего сына, стала моей невесткой, стала матерью моих будущих внуков…

Пилеменос понурил голову:

– Прости меня, если я когда-то чем-то как-то где-то невольно обидел тебя. Не держи на меня зла… Все, что я говорил и делал, было рождено моей слепой любовью к сыну. Теперь моя любовь зряча, и я понимаю, что Костас не может жить без тебя. А ты без него. Верно?…

– Верно, – засмущалась Катюша, – Какой вы на самом деле хороший. Я и не думала…

Она встряхнулась:

– Конечно, я прощаю вас и, надеюсь, вы будете мне идеальным свекром, и лучшим в мире дедушкой… Но Костас, где он? Что с ним?

– Не волнуйся – он дома, – попытался улыбнуться опаленной губой почти свекор, – Ждет тебя, заламывая руки.

Катя однако вполне объяснимо встревожилась:

– Но…

– Видишь ли, – Пилеменос в ответ устало присел на кончик стула, – Врачи просто не рекомендовали ему перемещаться из одного пункта в другой. У него открылась небольшая производственная травма. Не беспокойся – на семейные отношения она не повлияет. Медики обещают полное восстановление всех производных функций через месячишко-другой…

– Я хочу его видеть. Немедленно…, – затрепетала Катя.

– Конечно-конечно, – согласно закатил глаза старик, – Именно поэтому я так и спешил. Собирай свои манатки и вперед на вокзал. Лимузин я, к сожалению, разбил и даже сжег. Так что придется тащиться на поезде. Аэропорта, ведь, в этом городишке нет…

– Нет, самолеты сюда не летают. И отсюда тоже, – подтвердила она.

Катя собралась в мгновение ока. И уже на рассвете они покинули город.

Как медленно продвигался к столице поезд. Ползли за окном рощи, поляны и молодые необстрелянные еще солдаты. Противотанковыми снарядами пролетали воробьи. На обгон уходил уже тридцать первый велосипедист…

Но, чу, объявили прибытие.

Слезы застлали глаза Кати. Как ни старалась, но она никого не могла различить на перроне. Не могла различить даже и сам перрон. И тогда старик Пилеменос начал сам перечислять ей встречающих:

– Фома и Марфа Андреевы с цветами… Айша и Гнудсон с цветами… Чикита и Большой олень с цветами… Долорес и Мойша с букетом… Кто-то с детьми… Отец Прокопий с кадилом… А там, елки-маталки, в кресле-каталке…

– Я вижу, – проморгалась вконец Катя, – Это Константин, живехонек…

Замотанный во все белое Костас чем-то призывно махал ей. И Катя поняла вдруг, что он не машет, а выписывает в воздухе вензеля:

– Я л-ю-б-л-ю т-е-б-я, К-а-т-я…

– И я люблю тебя, Костас! – крикнула Катя и спрыгнула с подножки еще мчащегося на пятой скорости поезда. Больно ударилась о железобетонного носильщика и, разумеется, проснулась.

– О, господи, так это был только сон, – поднялась она с дощатого пола и утерла носик, – настоящими были только слезы…

Катя уныло посмотрела на никем не потревоженную дверь, раскрыла неиспользованную аптечку:

– Йод, бинты на месте… Размечталась: старик Пилеменос за ней приедет. Чуть ли не приползет на коленях. Ага, он, наверное, сейчас с похмелья себе в ванной отмокает. После бурной и продолжительной свадьбы сына… А Костас сейчас вовсю ласкает Чикиту и говорит ей всякое разное приятное. Кому я нужна такая беременная женщина из провинциально-привокзального кафе?… Никому, только моим малышам…