Фейрин Престон: Аметистовый взгляд

У Мариссы иссякли силы, и она рухнула в ближайшее кресло.

Брэди тихо выругался.

– Я надеюсь, с подонка спустили шкуру?

Откинув голову на спинку кресла, Марисса посмотрела на Брэди.

– Оказалось, авария произошла не по его вине. Водитель другой машины проехал на красный свет. Но за дело взялись мои адвокаты, и я больше ни разу в жизни не видела экс-супруга.

Теперь Брэди наконец понял, с чем имеет дело, и впервые в жизни почувствовал, что его скорее всего ожидает поражение. Он подошел к Мариссе.

– То, что ты пережила, не поддается описанию, – в волнении произнес Брэди. – Вполне понятно, что ты так боишься новой любви. Но поверь мне, я ничуть не похож на твоего бывшего супруга.

Даже сам Брэди почувствовал беспомощность этого довода.

– Я хотел сказать…

– Оставь свои попытки, – слабо возразила Марисса. – Они ни к чему не приведут. Я слишком многого лишилась в ту ночь.

Она устало покачала головой.

– Но с тех пор прошло несколько лет, – мягко сказал Брэди. – Время лечит любые сердечные раны.

– Оно и залечило. Мое сердце так зарубцевалось, что до него теперь никому не добраться!

– Оно не залечилось, оно закрылось. Вот поэтому ты и сражаешься с таким отчаянием. Но ты же влюбилась в меня там, в Арканзасе!

– А когда я вспомнила, почему не могу доверять своим суждениям, всю любовь как рукой сняло.

Брэди склонился над Мариссой, упираясь руками в подлокотники ее кресла.

– Ты совершила ошибку и заплатила за нее самой дорогой ценой. И теперь ты не разрешаешь себе поверить, что я не обижу тебя. Это… смешно!

Она оттолкнула его с неожиданной силой и вскочила на ноги.

– Ты упрощаешь дело. Я думала, ты все-таки меня понял!

– Я действительно понял.

Марисса в театральном жесте воздела руки к небу и заговорила дрожащим голосом. При всей неуместности этой позы, ее слова пронизывала искренняя, неизбывная боль.

– Прислушайся ко мне ради своего же блага! Любящих людей связывает взаимное доверие. Я прочитала его сегодня во взглядах Пола и Кэтти. У меня есть все основания полагать, что ты очень хороший человек, но однажды, не сумев разглядеть подлеца, я жестоко поплатилась. И Брэди, уж извини, но я не могу больше доверять собственным суждениям…

– А в Арканзасе могла, – настаивал Брэди. – Это говорит о том, что в тебе осталось доверие. Надо лишь покончить с печальными воспоминаниями, сбросить их со своего пути, оставить прошедшее в прошлом.

– Выходит, ты все-таки ничего не понимаешь. Как раз этого я и не хочу допустить. Я не желаю новых экспериментов.

Брэди горестно ссутулился.

– Значит, все мои усилия совершенно напрасны.

Ему так хотелось, чтобы Марисса возразила. Но она молчала.

– Выходит, я потерял тебя навсегда?

Сердце Мариссы наполнила давящая, пульсирующая боль.

– На самом деле я никогда не была твоей, Брэди.

Брэди безнадежно покачал головой и отступил на несколько шагов. Как он надеялся изменить ее! А теперь он испытал душевное опустошение, словно из него вытекла вся жизненная сила.

Марисса неотрывно смотрела на него, сознавая, что поступила правильно, только почему каждое биение ее сердца приносило ей новую, усиливающуюся боль?

Зазвонил телефон. Марисса сообразила, что должна взять трубку только после четвертого гудка.

– Алло? – устало произнесла Марисса.

– Сержант Билл Роббинс из полицейского управления Далласа. Я хотел бы поговорить с Мариссой Берриман.

– Это я.

– Мэм, Сесили Конвери попала в аварию и отправлена в больницу. Мы нашли ваше имя и номер телефона в ее записной книжке. Вы ее родственница?

Марисса окаменела.

– Сиси? Что с ней?

– Она без сознания, мэм. В больнице вам смогут сказать все подробно. У нее есть близкие родственники, с которыми я мог бы связаться?

Марисса в волнении прижала руку ко лбу, стараясь отогнать подступившее головокружение. Каким-то дальним уголком сознания она отметила, что Брэди приблизился и в нерешительности стоит за ее спиной.

– Ее родители в Европе, но я сейчас приеду.

Марисса бросила трубку.

– Мне срочно надо в больницу!

– Я слышал! Я тебя отвезу.

– Я сама умею водить, – машинально возразила она.

– Я знаю, что можешь, но в этом нет необходимости, раз я здесь, – твердо сказал Брэди.

Кошмарное чувство, нагнетавшееся в душе Мариссы в течение всего этого вечера, усиливалось безликостью больничных помещений. Все кругом было стерильное, антисептическое, вся обстановка обеспечивала оптимальную чистоту и гигиеничность. Цвет в этих белоснежных комнатах присутствовал лишь на зачитанных чуть не до дыр некогда ярких страницах популярных журналов, которые были разбросаны в беспорядке по низеньким металлическим столикам, установленным в оконных проемах по торцам коридоров. Марисса машинально отметила сходство казенных интерьеров с лучшими комнатами своего роскошного дома.