Кэти МакГэрри: А тебе слабо?

Оглушённая, я только киваю.

Мама хватает меня за руку и тянет, пытаясь поднять на ноги.

– Идём.

Райан матерится, я снова оседаю на пол.

– Мама, помоги ему.

Райан второй рукой хватает Трента за горло и орёт:

– Уходи, Бет!

Трент пытается оторвать Райана от себя, лицо Райана напрягается, он изо всех сил сжимает хватку.

Мама сокрушённо качает головой.

– Идём отсюда. Поскорее. Он меня побьёт.

Трент локтем бьёт Райана в живот, разворачивается и наносит ему удар в лицо. Райан падает.

– Нет! – умоляющий вопль вырывается из моей груди.

Лицо Райана залито кровью. Трент встаёт и с размаха бьёт его ногой в живот. Я истошно кричу от боли, пытаясь опереться на левую руку, чтобы встать.

– Мама, помоги ему!

– Нам надо уходить, Элизабет, – язык у мамы сонно заплетается. – Я хочу уйти. Теперь я готова поехать с тобой.

Я поворачиваю голову и смотрю на этот жуткий призрак моей матери. Её глаза с суженными зрачками глядят сквозь меня, как будто я всего лишь тень её дочери. Мама снова хватает меня за руку. Впервые за всё это время она не потирает предплечья.

Прижимая левую руку к животу, я опираюсь на стол и встаю.

– Ты вмазалась?

Когда я встаю, мама оседает на пол. От стыда? От усталости? От кайфа? Не знаю.

Она не хочет смотреть, как умирает Райан, она не хочет смотреть мне в глаза, она накрывает голову руками и принимается раскачиваться из стороны в сторону.

Кровь заливает мне глаз, перед глазами всё плывет, меня ведёт в сторону. Под руку мне попадает мамин телефон, валяющийся на краю стола.

Героин.

Девять лет назад он разрушил мою жизнь, единственный телефонный звонок стоил мне отца.

Героин.

Если я позвоню, маму посадят в тюрьму.

Героин.

Мои пальцы пробегают по клавишам, и, как и девять лет назад, я слышу в трубке сначала один гудок, потом второй и третий. Мир делается чёрным, потом сжимается, превращается в туннель с размытыми краями. У меня подгибаются колени, но я заставляю себя ещё на несколько секунд остаться в сознании.

– Девять-один-один. Что у вас случилось?

Я выставил звук своего мобильного на максимальную громкость, положил телефон на грудь и откинулся на подушку. Сегодня Бет должны выписать из больницы, и по этому случаю я отказался принимать обезболивающее. Я хочу услышать её голос в телефоне, зная, что она всего в миле от меня, а не в Луисвилле, в получасе езды отсюда.

И тогда, впервые за эту неделю, я смогу уснуть спокойно.

Всё моё тело превратилось в сплошную пульсирующую боль. Все раны дёргает в такт с биением сердца. Сломанные рёбра, кровоподтёки по всему телу, порезы. Но эти раны, все до одной, были лишь малой ценой за спасение Бет.

– Ты можешь мне объяснить, почему.

В комнате раздаётся голос отца.

Я открываю глаза, поворачиваю голову и вижу, что он стоит у окна, опустив глаза в пол. Это первые слова, которые отец сказал мне после того, как я его ударил. Он всё время был рядом. Был рядом, но молчал. Я не обижаюсь, потому что сам с ним не разговаривал… до этого момента.

– Что почему?

– Почему ты всем рисковал ради этой девушки?

– Потому что я её люблю. И её зовут Бет.

Тишина. Порой я сомневаюсь, знает ли он, что такое любовь.

– Скотт звонил, – натянуто сообщает отец. – Он хочет тебе напомнить, что теперь вводятся новые правила. Скотт очень рассержен на вас обоих и в ближайшее время вряд ли разрешит ей выходить из дома.

Я снова перевожу глаза на потолок. Ничего, с правилами я разберусь, лишь бы Бет была со мной. Скотта переполняет благодарность, смешанная с гневом. Оглядываясь назад, я понимаю, что, наверное, должен был позвонить ему, как только нашёл записку Бет, но вряд ли она послушалась бы Скотта. Ей нужен был я.

– Я не думаю, что тебе стоит продолжать видеться с ней, – говорит отец.

– По-моему, я не спрашивал разрешения.

Между нами снова повисает тишина, а когда я снова перевожу глаза на окно, отца там уже нет. Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь восстановить то, что разрушено.

Мой сотовый гудит, и внутри у меня всё обрывается, когда я вижу имя Бет над текстовым сообщением. Она обещала позвонить.

Друзья, да?

Я невольно фыркаю. Такое сообщение она прислала мне в первый раз.

Навсегда.

В дверь звонят, я протираю глаза. Я слишком измучен, чтобы принимать гостей, но они всё равно приходят и приходят: мои друзья, члены бейсбольной команды, тренеры, учителя, родители моих друзей.

Мама и папа говорят на повышенных тонах, видимо, спорят о чём-то, но я даже не хочу знать, о чём. Я жду, что они продолжат перебранку, но неожиданно возле двери в мою комнату раздаётся громкий голос мамы.