Инна Туголукова: Собака мордой вниз

Отец Маргариты – большая шишка с почти неограниченными возможностями – заложил прочный фундамент благоденствия не только своей обожаемой дочурки, но и всех ее потомков до седьмого колена, что, согласитесь, придает в жизни уверенности и утверждает в собственной абсолютной непогрешимости.

Но пока еще ниточки их судьбы тянулись параллельно. Они стояли в коридоре общежития на Мичуринском проспекте. И мимо шел Даник.

– Ого, какие здесь ходят мальчики! – громко сказала наглая Маргарита.

Он оглянулся и подмигнул им веселым карим глазом. Сердце у Сони замерло и забилось как сумасшедшее. «У меня никогда не будет такого парня», – подумала она, стараясь скрыть от Маргариты свое смятение.

Второй раз она увидела его возле университета. Он стоял на обочине и голосовал свернутой в трубочку газетой. Хорошо, что она замедлила шаг, вглядываясь в его лицо. Если бы неслась, по своему всегдашнему обыкновению, то уж точно растеклась бы по невесть откуда взявшемуся болвану на роликах, как муха по ветровому стеклу. А так они только стукнулись лбами, сжали друг друга в смертельном объятии и грянули оземь в позе миссионеров. При этом Соня ударилась головой об асфальт и осталась лежать, юная и прекрасная, разбросав вокруг себя руки и сумки, а болван на роликах умчался с космической скоростью.

Даник, надо отдать ему должное, повел себя как истинный джентльмен – кинул газетку в урну, собрал Соню с земли, перенес на лавочку со всеми ее причиндалами, вызвал «скорую помощь» и даже сопроводил в больницу, где у нее обнаружили сотрясение мозга со всеми вытекающими отсюда последствиями. Собственно, как он потом признавался, вот это-то медицинское подтверждение наличия у блондинки Сони мозгов вызвало его естественный интерес и определило дальнейшее к ней отношение.

Но это было потом. А на следующий день после досадного инцидента – Соня как раз разглядывала в зеркале ужасающий фингал под правым глазом – Даник появился в больничной палате и, белозубо улыбаясь, сказал:

– Здравствуйте, жертва дорожно-транспортного происшествия! Ну что, давайте знакомиться?

Вот так они стали встречаться. Правда, у Даника на тот момент не завершились еще прежние любовные отношения, в чем он честно и признался. Но обещал разобраться в ближайшее время, ибо, как он выразился, «любовь прошла, завяли помидоры». Соня не торопила, понимая, что быстро только сказка сказывается и кошки родятся.

Она тогда словно выпала из реальности, из пространства и времени – так сильно влюбилась. А может, сотрясенные ударом мозги сыграли с ней злую шутку. Но это был чудесный период, сотканный из смеха и грез, из первых прикосновений, предчувствия и никогда не сбывшихся надежд.

Даниил Подбельский – несчастье всей ее жизни. Язвительная Марта говорила, что между корнем и приставкой в его фамилии странным образом утеряна еще одна буква «е». И это досадное обстоятельство сокрыло глубинную суть его порочной натуры от таких наивных дурочек, как Соня. Но все это было потом, потом…

Приехал он из какой-то южной Богом забытой станицы и на все Сонины вопросы отшучивался, отмалчивался, отмахивался и отнекивался. Был он беден как церковная мышь и обстоятельства этого очень стыдился. Вот такой таинственный, романтический герой – штаны с дырой. Соня так никогда и не увидела ни одного его родственника. Словно некий гомункулус вырвался из лабораторной пробирки и начал жизнь с чистого листа, без корней и обязательств, без руля и ветрил. Но Соню это тогда не особенно волновало. Нужна ей была его родня? Хотя, конечно, могло бы насторожить своей неправильностью. Но не насторожило.

Даник тогда уже жил в высотке, и Соня ездила к нему на Воробьевы горы. Они гуляли по длинным пустым аллеям, целовались до изнеможения на лавочке у пруда возле китайского посольства и говорили, говорили, говорили.

В основном, конечно, ораторствовал Даник. Клеймил позором погрязшее в коррупции, развалившее страну правительство, карикатурного Ельцина, опозорившего Россию перед всем миром, ректорат, не способный поднять университет на должную высоту, деканат, абсолютно оторванный от новой юридической реальности. Жестко высмеивал замшелую нищую профессуру, нацеленную исключительно на взятки, и тупых, погрязших в пьянстве и разврате сокурсников (больше всего почему-то не любил москвичей).

С особенным удовольствием Даник обсуждал всевозможные способы счастливо разбогатеть и так вживался в вожделенный образ преуспевающего супермена, словно уже достиг сверкающей вершины финансового благополучия.