Джессика Клер - Жил-был Миллиардер

Мэйли неожиданно представила, как берет его руку и ею же дает ему пощечину. Она резко поднялась со ступеньки, пытаясь отдалиться от него. – Ты был груб со мной. Постоянно обижал. Ты заставил меня чувствовать, будто я недостаточно хороша для тебя! Ты постоянно пытался меня изменить!

Гриффин поднялся, не скрывая неудобства от своего пиджака. – Да, – согласился он. – Я был жесток по отношению к тебе, и мне не следовало этого делать. Когда Хантер и Гретхен прислали тебя, ты с первого взгляда мне не понравилась, потому что отождествляла все, что я презирал. Твоя ужасная одежда, неграмотная речь, и я думал, я заслуживаю лучшего, а Хантер и Гретхен прислали тебя, чтобы усложнить мне и без того неприятную поездку, в которой меня должен был сопровождать только идеальный персонал.

– И это, по–твоему, извинения?

– Просто послушай, – сказал он, и только отчаяние в его голосе вынудило ее дослушать до конца. – Я оставил тебя только потому, что у меня не было другого выбора.

– И потому что я умела завязывать бабочки.

– И поэтому тоже. – На его лице мелькнула улыбка, а затем он начал нервно поправлять воротник рубашки. – Но после нескольких дней с тобой моя неприязнь сменилась на нечто иное.

– На ненависть?

– Нет, – очень нежно ответил он. – Я увидел, под ужасной одеждой скрывается девушка с огромным сердцем, жертвующая многим на благо своей семьи. Девушку, потратившую все свои деньги, только чтобы порадовать окружающих, от работников кухни и работников отеля, до водителей и фотографов. Ты была добра ко мне, даже когда я этого не заслуживал. Мэйли, ты была мила со всеми. И даже не смотря на мое отвратительное поведение, ты так радовалась этой поездке. Ты выслушивала мои оскорбления, потому что знала, оплата за эту работу очень поможет твоей семье. Но я думаю, главная причина в том, что ты искренне хороший человек, независимо от того, как сильно я пытался тебя изменить.

Она ничего не сказала, просто опустила глаза на свои туфли, чтобы он не видел ее слезы.

– И несмотря на мои попытки тебя изменить, ты оставалась собой, Мэйли. Ты излучала счастье и радость, даря это окружающим людям, и это помогло мне осознать, что я сам нуждаюсь в такой радости. И не важно, во что ты при этом будешь одета. Теперь не важно. На самом деле, когда я сменил твою одежду, прическу, я все равно не был удовлетворен результатом, и теперь я понимаю почему.

– О? – Она отшатнулась, обнимая себя руками в защитной форме. Она чувствовала неловкость от его слов. Вдруг он строит для нее очередную ловушку?

Она не ожидала, но Гриффин немного подался вперед, касаясь ее распущенных волос. – Мэйли, я обожаю твои нелепые кудри. Для меня, они воплощают тебя – немного сумасбродные, но аккуратные, яркие, живые, что не возможно их не лелеять. Неукротимые, и всегда должны оставаться такими.

Его руки в ее волосах отвлекали Мэйли от слов. Она начала дрожать. – Что ты хочешь этим сказать?

– Я говорю, что люблю твои непослушные волосы. Я люблю твою медленную, мелодичную речь и то, как ты силой веры пытаешься лечить людей. Обожаю, когда ты часами слушаешь мою болтовню о раскопках, ни разу не пожаловавшись на скуку. Мне нравится, что ты ни разу не спросила о моих деньгах или не попросила познакомить с членами королевской семьи, и я знаю, для тебя это не важно, как и для меня. Ты видишь во мне простого человека, а не титул или толстый кошелек, в отличие от других в Беллиссиме. – Она видела за очками серьезные глаза Гриффина. – Именно поэтому я в тебя влюбился.

И он протянул ей руку, ту, на которой написано «Эта рука принадлежит Мэйли».

Мэйли смотрела на его руку, обдумывая. Потом посмотрела ему в глаза.

Гриффин стоял в напряжении. Воротник сбился от постоянного подергивания, а сам он выглядел очень неуверенно. Она не взяла его руку. Не знала, была ли она готова к этому.

Он тоже это понял. Медленно он опустил руку. – Забавно, – тихо продолжил он. – Будучи членом королевской семьи, тебе не приходится добиваться чьего–то внимания. Я еще никогда никого не убеждал полюбить меня. Я … я не умею этого делать. – В его голосе слышалось отвращение к самому себе. – Жаль, я не знаю правильных слов, способных убедить тебя в моей искренности.

По какой–то причине, его грустная исповедь убедила ее больше, чем признания в любви. Мэйли посмотрела на него и слабо улыбнулась. – Ты поцелуешь мою собаку?

– Что, прости? – Он склонил голову, словно не уверен, правильно ли он расслышал.