Вера и Марина Воробей - Герой ее романа

– Значит, ты, Свиридова, считаешь, что я незаслуженно оскорбила эту парочку? – спросила Клава. – И должна принести им свои извинения?

– Да, я так считаю, – не отступала Даша.

– Тогда, думаю, тебе будет что обсудить с ними за дверью! Есть еще в классе такие, кто считает, как Свиридова? – Клава сурово посмотрела на класс.

Белый уже давно разобрался, что к чужому мнению математичка относится как полному недоразумению, не выдерживающему никакой критики. Но больше молчать не было сил. Все! Его терпение не беспредельно. И плевать ему на то, что он дал слово Федору Степановичу быть на уроках тише воды ниже травы и что у него в журнале уже стоит двойка по химии и еще одна на подходе.

Сергей встал:

– Я так считаю. – И, не дожидаясь учительского распоряжения, он стал запихивать вещи в рюкзак.

– Правильно, Белов. Прошу на выход вслед за Волковым, Малышевой и Свиридовой.

– Что и требовалось доказать! – язвительно заметил Белый.

Ничего не поделаешь, когда он срывался с катушек, его трудно было вразумить.

Лицо Клавы мгновенно побагровело, почище чем у Волкова несколько минут назад, а глаза превратились в злобные узкие щелки. Она обвела ими класс и, чеканя слова, произнесла:

– Учтите, десятый «Б», я никого не держу на своих уроках, но, прежде чем кто-то из вас уйдет в знак глупой солидарности или еще по каким-то там соображениям, советую учесть все последствия своего поступка!

Услышав эту неприкрытую угрозу, Неделя задергался:

– Белый, чего делать-то? – Он тоже был у завуча на заметке.

– Сам решай. Тут я тебе не командир, – тихо ответил Сергей.

Хороший у него друг, одно плохо – соображалка у Недели туго работает. Правда, и расстраиваться из-за этого особого повода не было: природа так справедливо устроена, что, обделив человека в чем-то одном, непременно компенсирует недостаток. Неделя был здоров как бык, косая сажень в плечах – не обхватишь и кулачищи пудовые. Он часто пускал их в ход, но не просто так, а всегда по делу. Сколько они с Белым наездов плечом к плечу выстояли – не сосчитать! Они ведь дворовые парни, не отморозки какие-нибудь, но с уличной жизнью знакомы и знают: если на тебя накатили, то не сопли нужно распускать, не разговоры на пустом месте разводить, а отвечать ударом на удар.

В коридоре Белый сразу заметил Дашу и направился к ней широким шагом. Она стояла у дальнего окна одна и старательно выводила что-то тоненьким пальцем на пыльном стекле.

– Вот ты, оказывается, какая! Шумная, да умная! – проговорил Белый, подходя к ней.

Даша, заслышав его голос, вздрогнула и быстро размазала ладонью буквы на стекле.

– Чего молчим? – Сергей усмехнулся и незаметно покосился на размытое пятно. – Поздно овечкой прикидываться, когда такое замутила! – продолжил он автоматически, думая о стертых буквах на стекле.

– Ну, положим, не я замутила. – Даша наконец-то обернулась, вытерла ладонь об ладонь и неожиданно сказала: – А я знала, что ты следом за мной выйдешь.

– Неужели? – Он прислонился спиной к стене.

– Да, знала, – без всякого кокетства ответила девушка и посмотрела на него своим строгим, чуть задумчивым взглядом. – Только зря ты это сделал, Сереж. На тебе ведь за всех нас отыграются.

– А-а, не бери в голову, прорвемся! Не впервой! – Белый сверкнул открытой белозубой улыбкой.

Он знал ее силу. Она ему от отца досталась вместе с фамилией. А так Сергей больше на мать походил: смуглый, волосы черные как ночь, на воротник небрежно спадают, глаза синие, нос прямой – не большой, не маленький, короче – обычное лицо, нормальное. Вот роста ему явно не хватает. Чуть выше среднего и в плечах не широк. По сравнению с Неделей он пацан. Но это только так кажется: силы ему не занимать, удар резкий и быстрый, реакция отменная, и она иногда выручает лучше, чем мускулы приятеля.

Словно отзываясь на его мысли, скрипнула дверь, и из кабинета вышел Неделя, а следом за ним… целая толпа: Лиза Кукушкина, Туся Крылова, Васек, точнее сказать, Василиса Остапченко, которую все с ее молчаливого одобрения называли Васьком за мальчишеские замашки, за ней Марина Голубева по прозвищу АББА. Она была без своей сестры-подружки Юльки Туполевой, второй половинки АББА. Оно и понятно: та староста, отличница, ей по штату не положено, не то что Маринке. Шествие замыкал Борька Шустов.

– Ой, что это? – удивленно прошептала Свиридова.

– Думаю, наше подкрепление. Нехилое, между прочим, – пошутил Белый, заметив, что одноклассники двинулись к ним, шумно переговариваясь, и уже когда ребята оказались рядом, он на полном серьезе произнес: – Молодца, перцы, своих в обиду не даете.