Вера и Марина Воробей: Как только, так сразу!

– Это такой губастый, и у него еще рот до конца никогда не закрывается? – Света принялась изображать популярного телеведущего, но Вика остановила ее движением руки:

– Послушай. Короче, человек, про которого писали в журнале, утверждал, что каждое слово, сказанное Леонидом Парфеновым с экрана, обращено лично к нему. Что между ним и Парфеновым существует незримая связь и в каждом слове телеведущего зашифрован некий, одному этому человеку ведомый смысл. Короче, из его слов выходило, что программа «Намедни» существует вовсе не для того, чтобы рассказывать людям о новостях и событиях недели, а лишь за тем, чтобы с помощью ведущего передать ему важнейшую информацию. Сечешь?

– Бред какой-то… – пожала плечами Тополян. – К чему ты про него рассказала-то?

– К тому, что медицине известно более тысячи различных видов маний. Ты только вдумайся! Если существует на земле чудак, который непоколебимо уверен, что целая съемочная группа во главе с Леонидом Парфеновым работает исключительно для того, чтобы передавать ему какую-то зашифрованную информацию, то что помешает другому чудаку возомнить, что он император женских сердец, к примеру? Что любая девушка, на которую он соизволит обратить внимание, должна прыгать от счастья. И что он один имеет власть над всеми девушками мира и вправе распоряжаться их судьбами по собственному усмотрению!

– Ну у тебя и фантазия! – хмыкнула Света. – Вот смотрю я на тебя, Вика, и думаю: много читать вредно! Все, что ты говоришь, могло бы стать отличной завязкой какого-нибудь полуфантастического романа. «Император женских сердец!» Чем не название?

– Я бы на твоем месте не относилась к случившемуся так легкомысленно, – обиженным голосом заметила Вика и потянула на себя тяжелую стеклянную дверь.

Девушки прошли к самому дальнему угловому столику.

– А что мне теперь прикажешь делать? – спросила Света, забираясь на высокий круглый табурет.

– Ну, для начала я бы сходила к этому Глебу домой и побеседовала с его матерью, – рассудительным тоном отозвалась Вика.

– Во-первых, я не имею представления, где он живет, – начала объяснять Светлана. – Но если б даже и знала…

– А телефон его у тебя есть? – перебила ее Вика.

– Да, кажется, я вносила его в мобильник.

– Можешь мне его дать? – Вика наклонила голову, заглядывая Свете в глаза.

– Телефон Глеба? – удивилась Тополян. – Но зачем он тебе? Хочешь позвонить?

– Послушай, – заговорила назидательным тоном Вика. – Никуда я звонить не собираюсь. Просто, если тебе не трудно, продиктуй мне номер его телефона.

– Ну хорошо, – пожала плечами Света.

Вытащив из сумки мобильник, она отыскала в «записной книжке» телефон Глеба. Записав номер в блокнот, Вика снова заговорила:

– Знаешь, Свет, очень многие детали указывают на то, что от этого человека нужно держаться подальше.

– Это я и без тебя понимаю, – огрызнулась Тополян. – И угораздило же меня с ним познакомиться! Нет чтобы сразу послать этого придурка куда подальше.

В эту минуту к их столику подошла наголо обритая официантка. На табличке, косо прицепленной к вороту футболки, было написано: «Тики». У Тики имелась сестра-близнец по имени Вики. Вполне возможно, что на самом деле девушек звали как-то иначе. Держались официантки отстраненно и холодно, всем своим видом демонстрируя полное безразличие ко всему происходящему вокруг. Девушки никогда не улыбались, не вступали в разговоры с посетителями кафе, лишь сдержанно и односложно отвечая на вопросы. Их предшественники, бармены Макс и Дэн, уволившиеся несколько месяцев назад, тоже были близнецами и тоже совершенно лысыми. Только у Тики с Вики на затылке имелась еще и татуировка в виде штрихкода, как у одной известной рок-певицы.

Официантки-близняшки были особой фишкой этого заведения, оправдывавшей его название «Два клона». Впрочем, как ни странно, обритые «под ноль» головы, казалось, ничуть не портили симпатичных, правда, как бы слегка подмороженных физиономий девушек. Черты их лиц были на удивление правильными, а отсутствие на них какого бы то ни было выражения делало их похожими на дочерей Снежной королевы. Эта особенность была тут же подмечена наблюдательным и остроумным Юркой Ермолаевым, и он с ходу придумал барменшам прозвище одно на двоих – Снежные принцессы.

Опустив подведенные ярко-зеленым карандашом веки, Тики молчала. Однако ее позу никак нельзя было назвать покорной. Скорее, в ней ощущалось напряжение. Чаще всего барменши спрашивали у клиентов, будут ли они делать заказ, а иногда стояли, подойдя к столику, в ожидании, когда посетитель заговорит первым. Видимо, такая, несколько странная, манера держаться тоже являлась частью их имиджа, который, по всей видимости, придумал для девушек хозяин кафе.