Марина Соколова - Афиканский роман

Поиздевавшись над провинцией, насмешницы пошли в стереокино. "И здесь "Таинственный монах", – повесила нос Лариса. – Он мне в Москве надоел".

"Стереофильмы можно по пальцам пересчитать. Они очень дорогие", – поучительно сказала Иза. Сделав обдуманный выбор, девушки поехали на закрытый пляж. Туда пускали только по пропускам, которые у блатных отдыхающих, конечно же, были. Лариса облачилась в бикини – и на приманку клюнул не слишком свежий кавалер. "Нет, это не Сиди – Аиш", – снова вспомнила девушка – и снизошла до разговора. "Я влюбился с первого взгляда. Ты не думай – я не быдло. Вон, видишь, парень сидит. Это мой великий друган", – хвастнул ухажёр по имени Эдик. "Ну, вижу, – обманула его Лариса. – И что в нём особенного?" "Как это? Неужели не узнала? Ты «Песняров» хорошо помнишь?" – выпучился меломан. "Только некоторых", – опять наврала Лариса. "А ударника – неужели не запомнила?" "Каюсь. Прости, не запомнила", – признала грех Лариса. Кавалер остыл к даме сердца, отпросился промочить горло – и как в воду канул. "Да ну его! Пошли в ресторан", – нетерпеливо заёрзала Иза. "Лучше на концерт некоего Леонтьева", – предложила Лариса. "Как бы он не испортил нам вечер", – высказала опасение Иза.

Через три часа выяснилось, что она опасалась безосновательно, потому что Валерий Леонтьев понравился всем без исключения – и двум московским студенткам в том числе. Он оказался современным, подвижным, оригинальным и искромётно талантливым. Нахлопавшись вдоволь, девушки в отличном расположении духа вернулись в педагогический отель и, распахнув окно, нырнули под хрустящие простыни в предвкушении предстоящих удовольствий.

В общем и целом грядущие события не обманули их чаяний. Туристки посетили Симеиз и ухитрились обернуться за светлый день. Когда же Ялту поглотила ночная мгла, девушек, как ночных бабочек, притянул электрический огонь ресторана, где они запросто закадрили двух местных парней. «Кадрам» хватило литра водки, чтобы напиться вдрызг и обозвать московских барышень "славными девахами". "Морис называл меня «драгоценностью», а Нуридин посвящал мне стихи", – Лариса пустилась в рассуждения, выпила, не закусывая, – и затосковала по Алжиру. Изе пришлось изрядно потрудиться, чтобы рассеять давящую тоску. "Я сдаюсь: пошли танцевать", – поддалась на уговоры Лариса и под Юрия Антонова встряхнулась на полную катушку – совсем как там, в Сиди – Аише. Отдышавшись после нешуточной нагрузки, она приготовилась к реверансам, но увидела только безразличные затылки покинувших танцпол заурядных танцоров. "Подумаешь! Пусть попробуют, как я!" – исступлённо воскликнула девушка – и завертелась в яростном вихре танцев. Под конец она всё же сорвала жидкие аплодисменты – и покинула ресторан с чувством непревзойдённого превосходства. Посрамлённая Иза шла за ней по пятам и умоляла научить её танцевать.

"Это от бога!" – взглянула на потолок атеистка, натягивая на натруженное тело невесомую, как фантик, прозрачную ночную рубашку. Не успели девушки отойти ко сну, как за окном раздались крадущиеся шаги, и вскоре с подоконника зазвучал фамильярный мужской голос. "Вы кто?" – протёрла глаза Лариса. "Я – хороший человек, красотки. Пришёл с вами погутарить". "Нам не о чем разговаривать", – как смогла, нагрубила Иза. "Так я же найду тему", – не отставал противный голос. "Убирайтесь отсюда! – театрально крикнула Лариса. – Я сейчас включу свет!" "Ну и включай", – не дрогнул голос. Лариса вообразила, как будет выглядеть в прозрачной рубашке. Поколебавшись мгновение, она закуталась в простыню – и нащупала выключатель. Под воздействием резкого света голос материализовался – и на подоконнике возник сидящий на корточках длинноволосый парень лет двадцати пяти. От обезбашенного гостя и от мощной светосилы Иза с головой ушла под простыню. "Я буду кричать и созову людей", – расхрабрилась Лариса. "Пожа – а – алуйста", – осклабился пришелец. Девушка откинула простыню и завыла не хуже сирены. Хиппи перевалился с боку на бок – и чуть не выпал из окна. Удержав равновесие, заткнул пальцами оттопыренные уши и, кряхтя, сполз с подоконника, растворившись в кромешной тьме. Лариса поспешила к окну, надёжно его закрыла, после чего принялась растирать затёкшие Изины ноги. Онемевшей от страха девушке понадобилось пять минут, чтобы задвигать ногами, и пять секунд – чтобы забыться беспокойным сном. "Не зря я побывала в Алжире", – возгордилась закалённая, как сталь, Лариса и, сосчитав тридцать слоников, составила Изе компанию. Преодолевая сон, к ней пытался пробиться Нуридин, но ему это так и не удалось. "Nous ne sommes pas en Algérie", [157]– отбивалась спящая девушка, прогоняя наваждение.