Алина Кускова: Супермен для феминистки

Для того чтобы отправиться по салонам и магазинам, следовало выйти из квартиры, чего Василиса позволить себе не могла. Сразу появится наглый Забелкин со своим ключом и ворвется в ее жилище. Пока его сдерживала только задвижка, закрывающаяся с внутренней стороны, да дверная цепь. Алевтина долго раздумывать не стала, собралась и пошла за супернавороченным замком. А Василисе было дано задание ни в коем случае не сдавать позиции осажденной бывшим мужем крепости и общаться с ним посредством выхода на балкон.

Алевтина как в воду глядела. Только ее замшевая курточка скрылась за поворотом, на пороге квартиры возник Забелкин. Но на этот раз, окрыленная подругой, Василиса не стала канючить в подушку, слушая, как он рвется в квартиру, а подошла к двери и начала переговоры. Теперь она знала точно, что тому требуется. И действительно, только услышав о кожаной сумке, Забелкин сразу согласился бежать под балкон. Василиса злорадно подумала, что сейчас вполне могла бы заставить его встать на колени и исполнить на весь двор арию Каменного гостя – ради сумки тот согласится на все. Но, увидев его у себя под балконом, передумала. Мстить Забелкину не хотелось. Вместо ненависти, от которой, как известно, до любви один шаг, Василиса почувствовала к своему бывшему мужу равнодушие. Не полное безразличие. Все-таки, если сейчас на того обрушится балкон, ей будет жалко Забелкина, но что-то индифферентное в ее отношении к нему было.

Забелкин стоял под балконом с готовностью служебной собаки броситься за сумкой, как только та окажется в воздухе. Василиса не стала тянуть и бросила. Если она была к бывшему мужу равнодушна, то сосед этажом ниже того просто ненавидел, и никакой любовью здесь не пахло. Он поссорился с Забелкиным, когда тот, увлекшись романом со страховщицей, затопил его ванную комнату и после отказался оплачивать ремонт. Пакостить сосед не стал – вместо этого он, в недавнем прошлом хороший баскетболист, стремительно отбил летящую прямо в руки Забелкину сумку. Она сменила траекторию полета, значительно увеличила скорость и спикировала в кузов проезжающего мимо дома грузовика. Василиса развела руками, сосед показал Забелкину свой баскетбольный кулак. А тот, сменив служебное выражение лица на крайне обозленное, принялся догонять машину.

Когда вернулась Алевтина, от Забелкина и сумки остались одни воспоминания. Зато купленный той внушительный «супер-цербер» давал надежду на спокойное будущее. Через полчаса Алевтина привела полутрезвого слесаря, который в течение нескольких минут поменял замки местами и потребовал такой оплаты, что Василиса схватилась за голову. А Алевтина за свою сумочку, где лежали забелкинские капиталы. Сказать «хранились» в случае с Алевтиной было верхом глупости. Она в принципе не хранила деньги и собиралась потратить и эти, попавшие к ней случайным образом.

Начать тратить решили с парикмахерской. Не с какой-нибудь занюханной социальной цирюльни, а с самого дорогого салона, где парень-стилист гнусавым голосом первым делом поинтересовался, что за стрижку носит в данное время его клиентка. При этом он брезгливо поднял своими тонкими пальцами пару волосин на голове усевшейся в кожаное кресло Василисы.

– Стрижка называется «Пьяный воробей»! Делал ее, между прочим, сам Серж Зверефф, – небрежно заметила Алевтина, расположившаяся рядом с подругой для того, чтобы контролировать процесс.

Василиса поначалу хотела обидеться на подругу за столь нелестное замечание по поводу ее головы, но потом вспомнила, что любимым пирожным той была «Пьяная вишня», по-видимому, в какой-то степени ассоциирующаяся с ее прической. Она вздохнула и утвердительно качнула головой. Если бы этот стилист знал, что представленную с таким пафосом стрижку делала ее мама раз в месяц по вечерам на кухне, он бы потерял свой гнусавый дар речи. Сейчас же он заметил, что, вполне может быть, господин Зверефф бесконечно прав в том, что дамам чрезвычайно идет их естественный цвет волос, но применительно к Василисе он бы посоветовал его изменить. Алевтина дала отмашку избавить подругу от мышиного цвета, и работа закипела.

Василису красили, стригли, ей выщипывали брови, делали маникюр, накладывали макияж… Через пару часов ее смогла узнать только Алевтина. Василиса поглядела в зеркальное отражение: глаза уперлись в совершенно незнакомую девицу с пухлыми подкрашенными губками, блондинистой челкой и бликующим разными цветами радуги затылком. Изогнутые брови и вздернутый носик удачно дополняли облик незнакомки.