Алина Кускова: Женись, я все прощу!

– Вкусный винегрет, – похвалил Настенино кулинарное творчество Федор.

– Я старалась, – призналась та, – знала, что когда все раскроется, тебе будет нелегко. У меня еще есть селедка под шубой!

– Здорово, давай ее сюда. Только говори не «у меня», а «у нас». Я все-таки сделал тебе предложение руки и сердца. И ты согласилась.

– Нехорошо как-то получилось, – заметила Настена.

– Нет, – возразил Федор, – винегрет очень удачный!

– Да я не о нем, – вздохнула Настя. – А о Люсе.

– Сама виновата, – пробубнил он и уткнулся в тарелку.

– Она ради нас с тобой старалась, – попыталась ему объяснить та. – И у нее все получилось. Вот только Глеб…

– А что Глеб? – сделал удивленное лицо Смолкин.

– Мне кажется, Люся в него серьезно влюбилась, – призналась Настя.

– Не может быть, она для этого слишком рациональная. Она вообще не такая, как ты, она ненормальная.

– Ну и пусть. Какая бы она ни была, она моя подруга и всегда ею останется.

– Я не против, – поспешил заверить ее Федор. – Я – за. Пусть отсыпается сколько хочет. Пусть у нас живет, если ей больше негде…

– Она гордая, – продолжала думать вслух Настя. – И он тоже.

– К чему ты клонишь?! – спросил Смолкин.

– К тому, что нам с тобой, Федечка, нужно пойти к твоему соседу и все ему честно рассказать!

– А если мы запутаемся в показаниях?! Я же не знаю подробностей.

– Зато я все знаю. Пошли.

– Он же прошлый раз не открыл!

– Его не было дома, он уезжал, а потом вернулся.

– А как же селедка?!

– Возьмем ее с собой.

– А Люську с собой не возьмем?! Как-то неудобно идти с одной селедкой.

– Не тяни время, Федечка. Уже светает, скоро на работу. А Люся пусть спит.

Глеб действительно уезжал, но вернулся. Запланированную командировку хоть и не перенесли, но его включили в другой отряд, несущий дежурство у торфяников, готовых вспыхнуть от малейшего огонька. Он должен был явиться по первому звонку, чтобы тушить вот-вот готовое вспыхнуть пламя, а пока гасил свое, разгоревшееся в душе. Нет, в отличие от Смолкина, он не употреблял спиртного. Но снова закурил, от волнения. Бросить не получилось. Рука сама тянулась за сигаретами. Глеб сидел на кухне и курил всю ночь напролет, ему не спалось. Когда дышать стало нечем, он открыл балкон и вышел на воздух.

Там-то Глеб и стал свидетелем отвратительной сцены любовных игр молодоженов. Она, его Мила, а вернее, не его Мила, в полуголом виде прыгала на балконе перед довольным мужем. Все ясно, сомнений никаких быть не может, Мила его обманывала, как последнего простачка. И он дал себя обмануть? Как там у классика? Был сам обманываться рад. Очень хорошо, что ему придется работать на пожаре. Огнем он выжжет все воспоминания об этой коварной особе.

Глеб достал очередную сигарету и поднес к ней зажигалку, когда ему показалось, что в дверь кто-то поскребся. Он притих, прислушиваясь. Неужели это она?! Нет, он ей не откроет. Сколько бы она ни скреблась. Вот нахалка, принялась звонить и стучать кулаком в дверь! Нет, это уже переходит все дозволенные границы. Ногой о его дверь?! Этого Глеб позволить уже не мог. Он поднялся и пошел открывать.

К его огромному сожалению, на пороге стоял Смолкин с тарелкой, а не коварная соблазнительница.

– Вот, шуба! – радостно заявил Федор и пошел на Глеба.

– Какая шуба? – удивился тот и попятился.

– Вкусная, – сказал Федор, – моя будущая жена отлично готовит.

– Да, – из-за его плеча высунулась Настена, – я отлично готовлю. Честное слово.

Голова утром гудела, как пчелиный улей. Люся открыла глаза и уперлась взглядом в будильник. Она проспала и опоздала на работу на целый час. Что будет?! Да ничего не будет. Люся откинула одеяло, сунула ноги в тапки и вышла из спальни. В квартире, кроме нее, никого больше не было. Работнички ушли, а ее оставили. Они думали, что ее мучила бессонница? Да ничего подобного, Люся прекрасно выспалась. Она больше не будет переживать из-за каких-то там мужчин! Ни один из них не достоин ее слез. Ради Глеба, конечно, можно было бы поплакать, пока Настена с Федором не видят…

Люся тряхнула рыжими кудрями и отправилась в ванную, собираясь устроить своему несчастному организму душ Шарко: попеременно обдавая себя то холодной, то горячей водой. Мера против потрясений и расстройств чрезвычайно действенная.

Душ помог, тело явно посвежело, но вот душа все еще грустила. Ароматный кофе придал Люсе каплю бодрости, а больше для того, чтобы отправиться в редакцию и заняться своим монотонным трудом, ей и не требовалось. Живут же люди без любви? Ходят на работу, в магазин, в театр. Или сидят дома у телевизора. Вот и она станет жить по принципу: работа, магазин, дом. Плюс к этому редкие посещения счастливого семейства Смолкиных. Редкие – чтобы не увеличивать шансы встречи с Глебом.