Татьяна Тронина - Фата из дождя

– Ты с ума сошел... – с отчаянием прошептала она. На ноге, ниже колена, виднелась царапина – Валя прикоснулась к ней. Капелька крови... Она сидела и с удивлением смотрела на эту царапину. – Деев, что ты делаешь?

– А ты что делаешь? – закричал он. – Что ты со мной делаешь?!

– О чем ты? Господи, Илюшка, ты, наверное, что-нибудь перепутал...

– Не смей меня так называть! Ты не имеешь права...

Лес тихо шумел, щебетали птицы, и сквозь этот шум Валя вдруг услышала отдаленный стук – где-то там, в глубине леса, в самом деле стучал дятел. «Бог знает что мне в голову лезет...»

– Ты была с ним. А я? Чем я для тебя плох?

Валя подняла на него изумленный взгляд. В один миг ей стало все ясно.

– Ты – не для меня, – просто ответила она.

– Ванечка, вечно этот Ванечка... Меня просто выворачивает, когда ты его так называешь!

– Я его люблю, – мстительно ответила Валя. – А ты дурак. Не смей меня больше трогать!

– Ему можно, а мне нельзя? – едва не задохнулся Илья. – Да ты просто жалкая шлюшка...

«Откуда он узнал? Нет, не может быть, Ваня не мог ему ничего сказать... Но откуда? Может быть, он что-нибудь видел?.. Лидка! Наверное, она...»

– Я его люблю! – закричала она. – И это тебя не касается! А ты чужой, совсем чужой, и ты мне не нужен!

– Нужен...

Он схватил ее за руку, рывком поднял. Обнял так, что у нее едва не хрустнули ребра.

– Валечка, миленькая... Ну как же не нужен? Я тебе очень даже нужен...

– Пусти! Пусти немедленно! – запищала она, вырываясь.

– Больно, да? Где тебе больно? Ну прости, прости... Я правда дурак!

Он упал на колени, продолжая ее обнимать. Валя опустила руки, ощутив ладонями его волосы, попыталась отодвинуть его голову от себя. Происходящее казалось ей диким и невероятным. «Почему он ревнует? Он не может меня ревновать!»

– Что это за спектакль? – задыхаясь, спросила она.

– Так ты не знала... Не догадывалась?

– О чем я должна была знать?

– О том... о том, что я люблю тебя.

Валины руки замерли на его голове.

– Я не знала и не догадывалась, – растерянно произнесла она.

– А тогда? Помнишь, когда я поцеловал тебя?

– Это же было случайно! Ты сам потом извинялся...

– Я тебя люблю. Ты самая хорошая. Ну почему ты не со мной, почему не со мной...

– Но я-то тебя не люблю!

– Чем я хуже его? И вообще... тебе что, так не терпелось? Рано, еще рано... Скоро бы ты сама поняла, кто тебе больше подходит! Ну зачем ты так поторопилась... – с досадой, едва не плача, бормотал Илья.

Его горячая щека прижималась к ее груди, его руки, словно змеи, обвивали ее всю.

– Пусти меня.

– Нет.

– Пожалуйста! – взмолилась она.

– Нет. Никуда я тебя не пущу и никакому Ваньке не отдам. Он негодяй!

– Он не негодяй, он очень хороший... И чего ты ко мне так привязался! – с досадой воскликнула Валя. – Вот Лида... она же очень... она же очень к тебе привязана. И ты к ней вроде бы неравнодушен...

«Что я говорю! Какой-то бред... Но надо же как-то оторвать его от себя! Он хороший, я хорошая, мы все...»

– Лида – не ты.

– Послушай, Илья...

– С ним тебе будет очень плохо.

– Ну я не знаю прямо, детский сад какой-то!

– Нет, это правда. Валечка, миленькая, послушай... Да не отталкивай ты меня!

– Мне больно! Я опять вся в синяках буду! – заорала Валя.

– Ладно...

Илья нехотя выпустил ее из своих объятий. Сел на землю, опустив голову. Теперь она стояла над ним – в желтом измятом платье, с царапиной на ноге. Сердитая и испуганная.

– Зачем тебе я? Я вовсе не такая красивая и не такая умная... – примиряюще произнесла она.

– Это не важно...

– А что – важно?

– Ты убила меня... Я хотел быть первым и единственным, – с тоской произнес он. – А с ним тебе будет очень плохо. Вот увидишь – он тебя бросит.

– Даже если и так! Все равно, где логика? Где ваша хваленая мужская логика? Он меня бросит, и потому я должна быть с тобой... – передразнила она. – Ты меня любишь, и потому я имею право встречаться только с тобой... Ерунда! Я свободный человек, пойми!

– Нет.

– Но почему же – нет?!

– Потому что... Слушай, Валя... Впереди тебя ждет ад, – мрачно произнес Илья. Он был уже спокоен, и лицо его перестало дергаться. Он смотрел в сторону, куда-то на другой конец пруда.

– «Я буду до-олго гнать велосипед... в глухих луга-ах его остановлю-у... нарву цветов... и подарю букет той девушке, которую люблю-у...»

– Клава, у тебя совершенно нет слуха, – хихикнула Анна Михайловна, сидя на веранде пироговского дома.

– У меня есть слух! – возмутилась Клавдия Петровна. – И голос тоже! Я, если хочешь знать, в юности в театральное поступала.