Татьяна Тронина - Фата из дождя

– Валька, ты где пропадала, мы тебя уже сто лет ждем! – закричала Лида сердито.

От того, что сейчас они были втроем, все было немного по-другому. Они купались и загорали под оранжевыми лучами вечернего солнца, потом долго сидели на краю старого разбитого моста, находившегося ниже по течению Иволги, болтали ногами в воде и обсуждали фильм «Пятница, 13», который смотрели у своих знакомых на видео.

– Кстати, а сколько стоит видеомагнитофон? – с любопытством спросила Валя.

– Кажется, тысяч шесть, – пожала плечами Лида. – Нам он не светит.

– Разве шесть? – с удивлением спросил Иван. – По-моему, меньше...

– Точно, это я вам говорю! – возмутилась Лида. – Хороший импортный аппарат именно столько и стоит. Да его еще и не достать...

– А сходить в видеосалон – рубль, – заметила Валя. – Какая разница, где фильм смотреть – у себя дома или в каком-то другом месте?

Они разошлись поздно вечером.

На прощание Иван хотел поцеловать Валю, но рядом была Лида, которая смотрела на них с любопытством и насмешкой, словно не одобряя все эти «телячьи нежности».

– Потом, потом! – засмеялась Валя, отворачивая лицо. – Отстань, Ванечка...

– «Ванечка»... – передразнила подругу Лида. – Так вот, Ванечка... Приходите завтра, молодой человек!

Был уже совсем поздний вечер – одиннадцатый час, но еще не стемнело – стояли долгие июньские дни. Валя читала книгу у лампы и отмахивалась от мелких мошек, которые летели на свет. В руках у нее был «Черный обелиск» Ремарка.

Вдруг ставни едва слышно стукнули друг о друга.

– Ой, кто там? – прошептала она. – Ваня?

Это был он – стоял внизу, уцепившись руками за карниз, и тянул шею, стремясь разглядеть, что творится в комнате. На подоконнике лежал букет полевых цветов, очень сильно напоминающий веник.

– Ванечка, как мило! – Валя выключила свет и села на подоконник, отчего ее длинные волосы опустились вниз, прямо к его лицу. – Ты принес цветы...

– Мне очень жаль, что это не розы! – прошептал он. – Ты, наверное, розы любишь...

– Мне все равно. То есть я все цветы люблю! – с восторгом призналась она. – И потом, ты знаешь, мне еще не дарили цветов.

– Никто и никогда?

– Никто и никогда! Как ты сюда пробрался?

– Я же помню ту доску в заборе, которая легко отодвигается в сторону.

В полутьме он казался нереально красивым – черты лица были четкими, волосы завитками лежали на висках и на лбу. Валя опустила руку и погладила его по голове.

– Ванечка, хороший мальчик...

– Ты меня еще любишь?

– Люблю...

– Это хорошо. Я все боялся, что ты меня разлюбила...

– Так быстро я не смогу тебя разлюбить!

– Пусти меня к себе, – вдруг попросил он.

У Вали мурашки пробежали по спине – она сама хотела быть с ним рядом, ближе, как можно ближе. Но она сердито сказала:

– Ты с ума сошел! Там мама спит, у нее очень чуткий сон.

– Пусти!

– Да нет же, глупый...

– Тогда дай руку, зачем ты ее убрала! – тоже сердито прошептал он.

Валя опустила руку вниз – он прижал ее ладонь к своему лицу, поцеловал.

– Почему ты меня сегодня оттолкнула? – упрекнул он.

– Я тебя не отталкивала, просто Лидка смотрела...

– Я, наверное, с ума сошел. Я все время думаю о тебе! Хочешь, я всю ночь буду сидеть тут, под окном?

– Зачем? – засмеялась Валя.

– Чтобы просто быть рядом.

Битый час они шептались, протянув друг к другу руки, пока Вале не показалось, что Клавдия Петровна ворочается в соседней комнате.

– Все, иди! – испуганно прошептала она. – Мне будет очень неловко, если нас обнаружат в таком положении!

– В каком таком положении? Мы же ничего плохого не делаем!

– Я знаю, что ничего плохого, но все равно...

Она прогнала его, но тут же, едва он исчез за темными кустами, пожалела об этом. «Может быть, он сейчас вернется?» – с надеждой подумала она, вглядываясь в ночной сад. Из-за облаков выплыла луна, осветила все вокруг – его не было, он ушел.

Валя прекрасно знала, что завтра они увидятся, но все равно – ей стало так невыносимо грустно, что она заплакала. Она и сама не понимала, от горя или от радости она плачет – просто слезы лились, и все...

– Ну вот июнь уже прошел! – с досадой произнесла Лида. – Тебе не кажется, Пирогова, что время как-то чересчур быстро мчится? Вот так и вся жизнь пройдет...

– Да, еще чуть-чуть – и мы станем старухами, – вздохнула Валя.

– Ты вот, например, представляешь себя двадцатилетней? Хотя нет, быть двадцатилетней еще не так страшно... А лет в тридцать ты себя представляешь, а?