Татьяна Тронина: Милая, хорошая

Кухня здесь была роскошная, поскольку от прежних хозяев осталась вся встроенная техника. Плита с особенными конфорками, очень удобные выдвижные ящички, микроволновка, гриль, вместительный холодильник, даже посудомоечная машина, которой Алена пользовалась всего несколько раз, когда к ней заходили гости. А так… Одну чашку можно сполоснуть и руками. Но жук – квартирный хозяин – все равно требовал за весь этот комфорт лишних денег.

Алена знала, что было у жука (а был тот черным, низеньким, круглым – и в самом деле жук!) еще несколько квартир, которые он сдавал.

Данную жилплощадь он приобрел год назад – прежние хозяева съехали – и сразу же заселил в нее Алену, купившись на ее концертное прошлое. Он считал себя меломаном и в каждый свой приход за ежемесячным взносом долго и подробно рассуждал на музыкальные темы – почему, например, он итальянской опере предпочитает немецкую…

Иногда Алена натыкалась на вещи, оставленные прежними хозяевами. Нашла, например, множество детективов, спрятанных в самых неожиданных местах, даже за батареями, и честно их все прочитала, получив немалое удовольствие. Раньше у нее не было времени на это. Обнаружила в одном из ящиков коробочку с засохшим индийским шербетом. Кожаную ключницу без ключей. Под ванной – скомканную футболку с надписью «I want to believe»…

Однажды Алена спросила жука, кто здесь жил раньше. Но тот ответил, что не знает. Квартиру он покупал через агентство, а там подобные сведения не принято разглашать…

Она допила чай и быстро оделась – джинсы, свитер, короткая дубленка с капюшоном.

Час пик в метро только начинался, но, к ее счастью, вагон в центр был относительно пуст, потому что вечером толпа обычно валила из центра на окраины.

Обычно дорога занимала у нее около часа.

Алена ехала и тайком рассматривала людей, придумывая о каждом, кто цеплял ее внимание, свою историю. Попадали эти фантазии в точку или нет – неизвестно… Вот эта девушка, например, поссорилась со своим молодым человеком. Разговаривает с подружкой, а сама отводит несчастные глаза и время от времени покусывает нижнюю губу. Вон тот дядька в пыжиковой шапке – женат, и причем женат давно. У него взрослые дети. В семье он царь и бог. Вокруг него домашние водят хороводы, а жена умиленно сдувает с него каждую пылинку – такой он весь чистый, отмытый, ухоженный и лоснящийся. Только он, гад, всего этого не ценит, потому что в данный момент весьма недвусмысленно таращится на Алену, перекладывая из одной руки в другую хороший кожаный портфель… Ну да, специально ловит ее взгляд, чтобы познакомиться!

Алена презрительно фыркнула и отвернулась к вагонному стеклу, всем своим видом показывая, что знакомиться ни с кем не собирается.

Потом поймала себя на мысли – раньше она ничем подобным не занималась. Не читала детективов, не стояла часами у окна, не придумывала истории о прохожих. Она была другой, а теперь словно погружалась в мир фантазий, удаляясь от мира реального. Все то, что окружало ее, медленно теряло смысл – Алена даже решила, что постепенно превращается в призрак, растворяется в воздухе, перестает быть живой … Сейчас ее еще замечают, а потом – все, никто не повернет голову в ее сторону.

…Она поздоровалась с охранником и быстро, прямо через зал, прошла в гримерку. Там переоделась – темно-синее длинное платье, черные лодочки.

Стоя перед зеркалом, заколола свои темные, довольно длинные волосы вверх – в строгий пучок, аккуратно закрепила на макушке микроскопическую шляпку с вуалью в мушках, которая слегка прикрывала лоб. Потом нанесла тон на лицо – густо-белый, неестественный. Темно-вишневая помада, густые тени у глаз… Девушка в стиле декаданса – именно такого имиджа требовал от нее Халатов.

Вышла на сцену – и сразу почувствовала всей кожей оживление в зале. На экране сбоку задрожали титры – «Роковая любовь». Киностудия Ханжонкова, дата… Господи, сто лет с тех пор прошло!

Поглядывая искоса на экран, Алена заиграла бравурную, игривую мелодию – поскольку первые кадры начинались с праздника.

В полутемном зале ресторана стоял непрерывный гул – люди разговаривали, гремели тарелками, сновали между столиками официанты… Это была полностью идея Халатова – показывать старые фильмы, имитируя атмосферу начала двадцатого века. Времена Гиляровского и купеческого разгула, всеобщего обжорства и утонченного эстетства. Интерьер с самоварами, бочонки с пивом, меню, напечатанное в дореволюционной орфографии…