Ф. Дж. Лауриа: Невыносимая жестокость

Наклонившись вперед, Майлс понизил голос:

— Что же касается сексуальных контактов, которые, как вообразил мистер Доннелли, имели место между вами и вашим общим другом, то не была ли данная вспышка гнева обусловлена ревностью с его стороны? Это именно он — подчеркиваю, не вы, а он — на самом деле уже давно имел близкие отношения с чистильщиком бассейнов.

Бонни таращилась на адвоката, отказываясь верить своим ушам.

Майлс встал и начал расхаживать по кабинету, отделанному с отменным вкусом.

— Нет? Может быть, я зашел слишком далеко? — Он сделал паузу, изучающе глядя на Бонни. — Могу я задать вам весьма личный вопрос? Его сексуальная ориентация, гм… не была ли она в некотором роде двойственной?

— Мистер Мэсси, — с некоторой долей раздражения и даже испуга перебила она его.

Майлс поднял руки, демонстрируя готовность к капитуляции.

— О'кей. Я ни на чем не настаиваю, и расспрашивать ни о чем не буду. Дело даже не в конкретной формулировке, а в самом подходе. Ваш муж пытается апеллировать к тому, чего сам он доказать не может, а вы, как я понимаю, полностью отрицаете.

Выражение лица Бонни чуть смягчилось.

— Ну, пожалуй…

— Вот и отлично, — поспешил ободрить ее Майлс. — Это все, что я хотел узнать. Я возьмусь за это дело. Но… — Майлс сделал паузу и поднял указательный палец, привлекая внимание Бонни, — я, безусловно, настаиваю на скорейшей встрече с Оливером Олерудом. Без его готовности к сотрудничеству мы не сможем сдвинуться с места. Нам нужно обсудить с ним стратегию, а затем и тактику. Я имею в виду конкретные свидетельские показания в нашу пользу.

Пожалуй, в первый раз за все это время в душе Бонни забрезжил слабый лучик надежды на благополучный исход.

С тех пор, как Донован прислал ей в гостиничное бунгало, где она остановилась, «подарочную бандероль» с фотографиями, Бонни ходила как в воду опущенная. Снимки были неоспоримым свидетельством ее нападения на собственного мужа и применения физического насилия. Кроме того, на одной из фотографий оказалась колымага Олли прямо посреди лужайки перед их домом. Несмотря на плохое освещение, крупная надпись логотипа Олли отчетливо виднелась на белом борту фургона. Супружеская измена и нанесение телесных повреждений с использованием в качестве оружия случайных предметов — такая комбинация обвинений смертельна в бракоразводном деле. При самом лучшем, практически невозможном раскладе Бонни могла бы рассчитывать лишь на минимальные отступные на первоначальное обустройство, то есть на сумму, примерно равную ее обычным карманным деньгам.

Так рассуждала она до того, как встретилась с Майлсом Мэсси.

Мелькнувший луч надежды засверкал ярче, залил золотым светом весь кабинет с обитой бархатом мебелью и загорелся, как нимб, вокруг головы этого обаятельного, просто невероятно красивого адвоката. Майлс Мэсси стал ее рыцарем в сверкающей кольчуге, ее принцем, ее чемпионом.

Даже отбросив деловую сторону отношений с адвокатом, Бонни не могла не признаться себе, что поддалась его физическому очарованию. Он был экспрессивный, чувственный и в то же время утонченно-чувствительный: такому набору качеств у одного мужчины Бонни просто не способна была сопротивляться.

— Вы на самом деле думаете, что мы сумеем выиграть это дело? — почти беззвучно спросила она, словно потеряв голос. — Неужели это возможно?

Майлс присел на угол стола и весело рассмеялся. Этот смех прозвучал в ушах Бонни как музыка Моцарта.

— Суть этого дела настолько для меня очевидна, — объявил он, — что я практически уверен: мне удастся все это растолковать и вложить в головы присяжных. Это, конечно, при том условии, что у вашего мужа хватит глупости довести дело до суда.

По тону Майлса было понятно, что большего идиотизма Донован не смог бы совершить при всем желании. Юбка Бонни как-то сама собой приподнялась над ее коленями на пару дюймов.

Бросив взгляд на часы, Майлс дал понять, что предварительная встреча окончена. Он поднялся.

— Нам нужно будет еще поговорить на сугубо практическую тему, — суховато сказал он. — Прикинуть общую стоимость вашего дорогого супруга, обсудить, каков его вес нетто в долларах, прежде чем разработать, так сказать, план захвата вражеской территории. Вы говорили, что он телепродюсер?

— Да, он делает мыльную оперу — «Пески времени». Дурацкое шоу. — Последнее замечание, словно само слетело с губ приободрившейся Бонни, снова почувствовавшей себя вправе высказывать собственное мнение.