Галина Куликова - Нежный фрукт

– Она... М-м... Она всегда знала, чего хочет, – увильнул от ответа хитрый Белоусов. – Эта женщина не признавала слова «нет». Так что взбодрись и действуй.

Элина тяжело вздохнула и спрятала телефон в сумочку. Выйдя на веранду, она нашла глазами Грушина. Он сидел с байроническим видом и прихлебывал чай, мутный от невероятного количества сахара. Увидев свою спутницу, растянул губы в улыбке, которой вполне можно было напугать какого-нибудь впечатлительного младенца, и сказал:

– Отличный был ужин, правда? Жаль, что он уже закончился.

«Еще бы на часы посмотрел демонстративно, – сердито подумала Элина. – Господи, ну и как с ним быть?» Она чувствовала, что Грушин не испытывает к ней неприязни. И точно знала, что он готов создать семью. Так почему бы все же не попробовать довести дело до конца? Если он такой робкий, придется отбросить сантименты и действовать решительно.

Грушин тем временем вспомнил о том, что говорил ему Костик, и стал повторять про себя: «Расслабиться. Дышать глубоко и ровно. На все, что скажет Элина, отвечать улыбкой. Соглашаться с любыми ее предложениями».

– Да, ужин был замечательный, – сказала она. – Вообще вечер удался на славу. Прямо не хочется, чтобы он заканчивался.

Она пристально посмотрела на Грушина. Тот сидел с ясной улыбкой на лице и шумно дышал. Ни одна тень не омрачала его чело.

– Может быть, нам стоит его продолжить? – шагнула навстречу своему счастью Элина.

Счастье в лице Грушина сделало очередной глубокий вдох, потом полный выдох и ответило:

– Можно и продолжить.

Элина едва верила своим ушам. Неужели победа?

– У тебя дома есть кофе? – быстро спросила она, чтобы закрепить успех. – Или заедем в магазин? Можно заодно купить бутылочку шампанского. Ты любишь шампанское?

– Мне по душе коньяк, – признался Грушин, стараясь не встречаться с Элиной глазами.

«Еще лучше, – подумала та. – Шампанским его вряд ли проймешь. Тут, действительно, нужно коечто покрепче».

Расплатившись по счету, оба принялись усердно собираться, хотя, в сущности, собирать было особо нечего. Грушин проверил, на месте ли его мобильный, а Элина бросила в сумочку зажигалку и сигареты. Потом она приблизилась и решительным жестом взяла Грушина под руку. Это было уже явным нарушением его личного пространства, однако он выстоял.

Недолго думая, они поймали такси и, не заезжая ни в какие магазины, отправились прямо к Грушину домой. В машине Элина ликовала. Грушин устроился рядом с ней на заднем сиденье, и хотя они не держались за руки, все же это была определенная близость. Настораживала только странная, законсервированная улыбка, не сходившая с его лица.

Элина почему-то была уверена, что стоит им оказаться наедине, и все пойдет как по маслу. Она возьмет инициативу в свои руки, и Грушин капитулирует. Он еще будет ей благодарен!

Грушин, в свою очередь, был весь нацелен на коньяк. Он точно знал, что без коньяка у него ничего не получится. Он вспомнил Жанну и попытался восстановить в памяти момент, когда на него накатывала волна желания. Черт его знает, почему это происходило. Кажется, потому, что Жанна ничего от него не ждала. Она все время витала в облаках и была настроена благожелательно по отношению ко всему на свете. Любовь? Отлично. А если не любовь, то кино по телевизору. Тоже неплохо! Это ее добродушное приятие любого развития событий словно снимало с Грушина ответственность. Кроме того, Жанна не обращала внимания на антураж, на то, соответствовал ли Грушин ее представлениям о романтическом герое. Если честно, он почти никогда ничему такому не соответствовал. Он просто не умел.

Женщины казались ему существами особенными, настолько отличными от него самого, что оторопь брала. Еще ни разу он не сумел разгадать ни одну из них. Женщины жили в странном мире эмоций, бесплодных мечтаний и бесконечных обид. Логика их поступков, ход их мыслей приводили Грушина в замешательство. Однако он все же был мужчиной. И его бесконечно привлекала женственность. Все эти ухищрения, предпринятые ради того, чтобы нравиться: и скользкий шелк, и тесемки, и кружевные штучки, выглядывающие из-под одежды, и перламутровые пуговицы, и завитые локоны... А еще ароматы, от которых в груди становится тесно.

Элина рассматривала грядущее соблазнение Грушина как четкую задачу из разряда тех, которые она вписывала в своей ежедневник. Она внимательным взором окинула дом, возле которого остановилось такси, и пока они ждали лифта, с интересом оглядывала подъезд. Грушин с прилипшей к лицу улыбкой невпопад отвечал на ее вопросы.