Маша Царева - Выйти замуж за миллионера, или Не хочу жить в Перепердищево

– Но где мне взять новых знакомых? Я по-прежнему буду работать в газете, и в основном я общаюсь с коллегами…

– Это называется расширение круга общения, – безапелляционно заявила она, – об этом мы поговорим с тобой за обедом. Есть у меня на твой счет кое-какие соображения. А коллегам скажешь, что покрасилась и нарастила волосы.

И я, как всегда, подчинилась энергичной Жанне и потратила на парик сумму, втрое больше запланированной. Зато, когда я с новыми волосами вышла из магазина, какой-то мужчина схватил меня за руку чуть выше локтя и, дыша мне в лицо алкогольными испарениями, пропел: «Ах, какая женщина, мне б такую!»

– Вот видишь! – ухмыльнулась Жанна и треснула наглеца складным зонтиком. – Учти, теперь всегда так будет. Начинается новая жизнь, Сашка. Жизнь, в которой ты будешь именно той блондинкой, которую предпочитают джентльмены.

Не прошло и двадцати минут, как мы уже сидели друг против друга в модном итальянском ресторане на Садовом кольце. С одной стороны, я чувствовала себя приподнято, ведь у меня были новые волосы – пусть фальшивые, зато мужики на них шею сворачивали. С другой стороны, мне было неловко – ведь в то же время на мне были и растоптанные ботинки с пыльными шнурками, на которые, как мне показалось, презрительно покосился метрдотель. Если бы я знала заранее, что буду обедать в обществе холеной подруги в дорогом ресторане, то я, естественно, втиснулась бы в остроносые лакированные туфли. Но какая идиотка надевает шпильки на воскресную прогулку по московским разбитым тротуарам, рискуя при этом остаться и без шпилек, и без ног? Да и вообще, я ленюсь носить каблуки. Может быть, это свидетельствует о том, что старость не за горами?

Зато Жанна чувствовала себя в своей тарелке. Она уверенно заказывала блюда со сложнопроизносимыми названиями, не глядя в меню, видимо, частенько баловала себя, любимую, итальянскими деликатесами. А по виду и не скажешь, что она любительница спагетти, ведь тощая же, как лыжная палка. Мне бы такие бедра, тоскливо думала я, пока она посвящала работника ресторана в особенности своих гастрономических пристрастий.

Заказ, кстати, принимал сам шеф-повар, что также свидетельствовало об особом статусе моей бывшей лучшей подружки.

В какой-то момент Жанна вдруг перешла на итальянский. Я никогда не знала, что она обладает такими способностями к иностранным языкам – из ее затянувшегося монолога я поняла только одно слово – «моцарелла». Говорила она быстро и горячо – явно старалась произвести на меня впечатление (и, надо сказать, ей это удалось). Размахивающая руками Жанна была похожа на итальянскую стервозу из пантомимы. Повар отвечал столь же экспрессивно. В какой-то момент мне даже показалось, что он собирается кинуться на Жанну с кулаками, но потом выяснилось, что он просто советовал попробовать рыбный крем-суп.

Принесли закуски. Жанна десертной вилочкой принялась вынимать из салата гренки, сетуя на калорийность ингредиента. «Все-таки на диете сидит», – не без некоторого злорадства отметила я. Женщины, стойко соблюдающие диету, вызывают во мне уважение. А вот те немногочисленные счастливицы, которые ни в чем себя не ограничивают и все равно выглядят, как топ-модели, – лишь брезгливую зависть.

Мне не терпелось услышать подробности Жанниного превращения из Золушки в принцессу, но она загадочно молчала.

Ну и ну, думала я, исподтишка ее разглядывая. Вроде бы Жанка и не изменилась совсем, даже прическа осталась прежняя. И все-таки появилось в ней необъяснимое «нечто», отличающее Жанну-маникюршу от Жанны – пожирательницы моцареллы. Наверное, это «нечто» и называется лоск.

Наконец она подняла на меня искусно подкрашенные зеленые глаза.

– Я замуж выхожу, – не прекращая процесс жевания, сообщила она. Из уголка ее ярко накрашенных губ кокетливо свисала макаронина. Помолчав, она как бы между прочим добавила: – За миллионера.

– Да ты что?! – я тотчас же забыла о своем салате. Так и застыла с недонесенной до рта вилкой. – Кто он? Где ты его нашла? Как у тебя получилось? Сколько ему лет? Когда свадьба?

– Так и быть, слушай… Мой будущий муж – известный банкир, к тому же ему принадлежит сеть магазинов нижнего белья. Если бы ты, кстати, видела, какой комплект он мне подарил вчера. Венецианский шелк! Но это так, лирическое отступление… Что о нем сказать? Ему тридцать семь. Внешне чем-то похож на Мела Гибсона. Тебе ведь нравится Мел Гибсон?

Во мне проснулась стерва, ответившая: