Маша Царева - Кое-что об одиноких девушках, легких деньгах и вуалехвостых сумчатых хомяках

— Наверное, месяца два, — нахмурившись, выдала Маша. — Подумать только, через пару месяцев в этом самом аквариуме появятся милые создания, которых можно будет обменять хоть на дизайнерские туфли, хоть на килограмм черной икры!

— Сплюнь три раза, — на всякий случай предостерегла я. — Вдруг они не полюбят друг друга и вообще откажутся размножаться?

Знала бы я тогда, каков масштаб катастрофы, которая ожидает нас, лучше бы промолчала. И, пока не поздно, отнесла бы милых созданий обратно, в питомник приветливой блондинки.

Новорожденные хомячата были похожи на препарированные куриные желудочки — розовые, скользкие, лысые. Мне пришлось битый час воевать с собственным чувством брезгливости, чтобы рискнуть прикоснуться кончиком пальца к одному из них. Перевернув кончиком мизинца скользкий катышек, я убедилась, что это не просто сгусток биологической материи, а существо с зачатками всех положенных данному виду органов. Крошечные лапки, две черточки зажмуренных глаз, розовый микроскопический нос.

— Посмотри, а он даже хорошенький, — я обернулась на Анюту, которая, брезгливо сморщившись, маячила за моей спиной.

И вдруг внезапная боль острой иглой впилась мне в палец — отважная самка вуалехвостого сумчатого хомяка решила атаковать инородное существо, по-свойски тыкающее пальцем в одного из ее младенцев.

— Ай! — вскрикнула я, отдергивая руку. — Больно же!

— А ты что хотела? — усмехнулась Анюта, заглядывая мне через плечо. — Ничего себе хорошенькие… Что-то я сомневаюсь, что кто-то захочет их у нас купить.

— Вот погоди, вырастут, сама побежишь за следующей партией.

— Ну-ну.

Не обращая внимания на Анино скептическое настроение (за долгие месяцы нашей дружбы я успела к нему привыкнуть), я понеслась в магазин за жирными сливками и швейцарской брынзой, к которой хомячиха-мать (губа не дура!) питала болезненное пристрастие.

— Она нас разорит, — буркнула Анюта мне вслед.

— Напротив, — философски улыбнулась я, — она нас обогатит. Ну а пока она просто кормящая мамочка, которая должна хорошо питаться.

Пожалуй, не стоит утомлять подробностями, рассказывая о том, как долог и утомителен был процесс взросления юного поколения вуалехвостых сумчатых хомяков. У меня руки чесались разместить в Интеренте объявление о том, что малыши готовы перейти во владение ласковых (и главное щедрых) хозяев. Но практичная Анюта сдерживала мой пыл — ей все казалось, что хомячата недостаточно повзрослели, чтобы резко сменить место обитания. Каждый день она брала подрастающее поколение на руки (причем ее пальцы отчего-то оставались в целости и сохранности, хомяки и не пытались их атаковать) и щупала их брюшки — появилась ли заветная складочка, отличающая вуалехвостую сумчатую породу от обычного пятикопеечного грызуна.

— Знаешь, мне кажется, что и у взрослых особей складка недостаточно видна, — хмурилась она, — так что не знаю, не знаю… Когда мы их брали, она явно была толще.

— Может быть, мы как-то неправильно за ними ухаживаем?

— Может быть, никакой складки не было и в помине? — как всегда, Анюта предположила самое худшее. — Просто они были перекормленными, а теперь похудели.

Дни бежали, отрывной календарь худел, как фотомодель из каталога купальных костюмов, деликатесы исправно покупались хитроглазым хомякам, похожим на пушистые плюшевые игрушки, и вот наконец нами было принято обоюдное решение: пора.

Проснувшись засветло, я понеслась в пункт приема объявлений газеты «Из рук в руки», Анюта же уселась в пижаме на кухне, лихо закурила и принялась окучивать Интернет.

Сотрудница газеты, женщина лет сорока с усталым разочарованным лицом и душераздирающими кудрями, слегка оживилась, пробежав глазами заполненный мною бланк.

— Вуалехвостые сумчатые хомяки? — приподняла тонко выщипанные бровки она.

Я гордо подтвердила:

— Вот именно.

— Надо же, что только не пытаются продать… — вздохнула она, — но такого еще ни разу не слышала.

— Это очень редкая порода. В Москве всего несколько питомников. Знаете ли, есть животные, которые не нуждаются в дополнительной рекламе.

— И сколько же они стоят? — заинтересовалась она. — Может, внучке купить? Здесь у вас написано, что недорого…

— Двести пятьдесят долларов всего, — бодро отчиталась я, — в данном случае просто копейки.

Дама ничего не ответила, только поджала морковные губки и несколько раз мелко перекрестилась.