Евгения Перова - Потому что люблю тебя

Дара очень быстро поняла, что промахнулась: Алымов никогда особенно не гнался за деньгами, не любил светскую жизнь и вообще оказался довольно скучной личностью. Она, конечно, пыталась его переделать, и на первых порах у нее даже получалось – гораздо лучше, чем у Алымова, который наивно предполагал, что сможет как-то «развить» и «воспитать» эту провинциальную девочку. Между ними было лет восемь разницы, но казалось – целое столетие. Поначалу Алымова забавляли и чудовищный лексикон Дары, и дремучее невежество, и немереное честолюбие, а постоянное вранье и цинизм казались только маской, которая прикрывает нежную и ранимую душу. При ближайшем рассмотрении никакой души не оказалось вообще.

В том самом судьбоносном сериале Сергей начал сниматься с интересом, но довольно скоро понял, что он из разряда постановок, которые Фаина Раневская называла «плевком в вечность» – с такой развесистой клюквой из жизни российской аристократии начала девятнадцатого века он столкнулся впервые. Продюсеры были американцами, и их абсолютно не волновало, что русские девушки того времени не завязывали волосы в «конский хвост» и не размахивали руками, как ветряные мельницы, а мужчины не надевали к фраку сапоги со шпорами. А что говорить о диалогах, да и о самом сюжете! Но деваться Алымову было некуда – контракт есть контракт, поэтому он постарался внести хоть немного здравого смысла и профессионализма в этот бред невежественных дилетантов. В результате его герой – второстепенный злодей – как-то очень быстро выдвинулся на первый план: продюсеры оценили харизматичность, эффектную внешность и несомненный талант актера, так что сценаристы стали развивать рождающийся на ходу сценарий в нужном направлении. Через пару серий герой Алымова благополучно избавился от главного злодея и занял его место, а заодно и персонаж Дары – молоденькая горничная – получил несколько лишних сцен.

Сергею было неловко перед мамой, которая чем дальше, тем больше недоумевала, ужасаясь многочисленным ляпсусам фильма, и приставала к сыну с вопросами, на которые у него не было ответов: он уже устал ей объяснять, что деньги теперь решают все – раз продюсеры так хотят, значит, так и будет. А деньги были большие! Они устроили пышную свадьбу, потом обзавелись шикарной квартирой и не менее шикарными машинами, Дара покупала наряды лучших модельеров и вовсю сияла со страниц глянцевых журналов и с телеэкрана. И Сергей с ней за компанию, хотя ему не слишком нравилась эта внезапная известность – его театральные работы были несравнимо глубже. Потом Дара потащила его в другой сериал – ей удалось получить там главную роль следователя прокуратуры, а Сергею предстояло стать лихим оперативником – он рассмеялся, услышав это предложение:

– Дара, о чем ты говоришь? Какой из меня мент? Да зрители умрут от смеха.

– Не умрут. Пипл все схавает. А тебе давно пора расширить сознание, а то заплесневел совсем: плащи и шпаги теперь не актуальны.

И он согласился – почему бы действительно не расширить сознание? На съемках этого ментовского сериала они и развелись: оказалось, что режиссер дает указания актрисе не только на съемочной площадке, но и в постели.

А ведь Алымова не предупреждал только ленивый, начиная с самой верной, но безумной поклонницы: звали ее Анфисой. Когда-то она работала у них в театре в костюмерной, но потом уволилась. Никто не знал, чем и как она живет, но каждую весну и осень Анфиса появлялась в театре, пытаясь опять устроиться на работу. Ее конечно же не брали, хотя у бедной женщины руки были просто золотые. Алымов старался не попадаться у нее на пути, потому что избавиться от Анфисы было трудно, а выслушивать каждый раз ее многословные комментарии к собственной жизни не хотелось: и снимается он не в тех фильмах, и женщин выбирает ужасных, и на последнем спектакле совсем не старался, а играл через силу… Хвалила Анфиса редко, и Сергей, удивляясь сам себе, с трепетом ждал ее похвалы – безумная тетка, конечно, но вкус у нее просто безупречный. Но в этот раз Алымов просто не стал вникать, почему ему не следует жениться на Даре – сунул Анфисе денег и позорно сбежал под ее громкие крики: «Ты пожалеешь, пожалеешь! Она всю кровь из тебя выпьет!» Даже дед, который никогда особенно не встревал в личную жизнь внука, поскольку сам был не без греха, и тот не удержался. Пожалуй, между ними никогда еще не было столь серьезного разговора.

– Конечно, не мне бы тебя жизни учить, – сказал старик, раскуривая трубку. – Вряд ли ты послушаешь, но все-таки скажу. Понимаешь, в каждом из нас много чего намешано, и хорошего, и дурного. Есть женщины, которые способны вознести нас к небесам. А есть такие, что бросают в бездну. И подняться бывает трудно. Так что подумай. Это я возвышенным слогом изложил, а попросту говоря, есть женщины, а есть б…и. А твоя еще и стерва. Неужели сам не видишь?