Отбросив нелепый страх, что ее могло не существовать, Слава попытался поглубже вдохнуть и перевернуться на спину.
Тело не слушалось его, совершенно.
Ни один мускул не желал повиноваться, рождая страх и непонятную, непривычную, разрушающую беспомощность.
Из горла Славы опять вырвался хрип, никак не желающий оформиться в ругательство.
И в этот момент, что-то теплое и мягкое нежно коснулось его лба, принося облегчение. Перед глазами мелькнула размытая фигура жены, а потом, словно Ната опустилась на что-то, на уровне его лица появилось нечеткое светлое пятно. Он до рези напряг зрение, только чтобы увидеть Наташу четче.
— Не надо, не двигайся, Слава. Все хорошо, — голос Наты звучал едва различимо, она говорила шепотом, но он, все равно, с наслаждением впитывал каждый звук.
Она существовала, черт возьми.
И находилась рядом с ним.
Пусть почти и не мог, а все равно, Слава постарался немного подтянуть голову, чтобы оказаться еще ближе к ней.
Да что же с ним?
Но, несмотря на все желание выяснить, он не мог спросить. При каждой попытке произнести хоть слово, горло резало, будто осколками стекла. Святослав опять закрыл глаза и выдохнул.
Неожиданно он ощутил, как ему в губы ткнулось что-то холодное и мокрое.
— Врач сказал дать тебе кусочек льда, когда действие наркоза закончится, — продолжая негромко говорить и нежно поглаживать пряди волос на его голове, объяснила Ната.
Он лизнул лед, понимая, что во рту, в самом деле, все пересохло.
Врач. Операция.
Святослав вдруг осознал, вспомнил, как выходил из своей палаты, и как его укладывали на кушетку, вводя в вену какое-то лекарство. А потом… потом он не помнил ничего. Только, как ему казалось, голос Наташи, что-то тихо и нежно рассказывающий. Он не мог вспомнить слова, но почему-то, уже почти не сомневался, что действительно, видел ее во время сна на протяжении операции.
— Не шевелись, Слава, — он ощутил прикосновение ее губ к своему лицу. — Хирург просил, чтобы ты не пытался двигаться в первое время, помнишь?
Он не помнил.
Но учел. И постарался заставить свой мозг хоть как-то заработать.
Если сейчас он очнулся после операции, тогда ясно, отчего Слава лежит лицом в подушку и разглядывает плитку пола. На спине должен был быть свежий шов. А это, очевидно, палата реанимации…
«Господи!», если бы Святослав мог, он бы подскочил на месте, «что Ната тут делает?!»
Врачи категорически отказались пускать ее в реанимацию, это он помнил. Сказали, что будут сообщать ей о состоянии здоровья мужа, но находиться с ним разрешат только, когда переведут в обычную палату.
И все-таки, она находилась здесь.
Словно бы для того, чтобы еще раз проверить, Слава опять заставил себя поднять веки и скосил глаза.
Наташа сидела возле самой кровати на какой-то шаткой, круглой табуретке и гладила его по голове, периодически наклоняясь и целуя лоб Святослава. А ее глаза… может, конечно, он еще плохо видел, но Славе показалось, что Ната выглядит очень уставшей и напряженной.
«А ведь ей надо отдыхать!», вдруг вспомнил он об их последнем разговоре и… ребенке.
— Что… ты… тут…? — после того, как Слава рассосал лед, вложенный женой в его губы, говорить стало немного легче. Но все равно, эти три слова показались ему титанической нагрузкой. Опять вернулось ощущение битого стекла в горле.
Однако Наташа поняла его вопрос.
Усмехнувшись, она наклонилась, прижавшись губами к его рту, и тихо вздохнула.
— Нас оказалось гораздо больше, чем врачей. Тех, кто желал лично убедиться в том, что с тобой все нормально, — пояснила его жена с усмешкой. — Я готова была ждать в коридоре, но наши с тобой матери, — он издал какой-то странный звук, удивляясь ее формулировке. — Да, — Ната опять поцеловала его. — Твои родители тоже тут, не думал же ты, что они послушаются, и не приедут, когда тебя оперируют? — тихо поддела Ната его.
Слава только вздохнул.
— Так вот, наши матери заявили, что или врачи пускают к тебе хотя бы меня, или они все так и останутся сидеть под дверью реанимации. А это — восемь человек, между прочим, — в голосе Наташи слышался смех. — У врачей не было шансов.
Святослав попытался улыбнуться, но подозревал, что у него вышла какая-то гримаса.
— Знаешь, наши мамы быстро нашли общий язык, — продолжала тихо говорить Ната, так и прижимаясь к его щеке. — Хоть и познакомились только утром.
Он не знал, хорошо ли это, но и плохого не видел ничего. А потому, просто сделал еще один вдох, наслаждаясь тем, что дышит ароматом Наташи.
Читать дальше