Алина Политова: Серпантин

Риск был огромен. Колян понимал, что за свои развлечения с психичкой он может

запросто угодить за решётку, но какая-то непреодолимая сила тянула его в

двенадцатую палату, и он ничего не мог с собой поделать. Хотя бы на миг

ворваться в её тело, а там хоть трава не расти. Пять минут, убеждал он себя, за

пять минут ничего не случится, это точно.

Его трясло как в лихорадке. Внизу живота отбойным молотком запульсировала кровь,

когда он двинулся к кровати.

Бог ты мой, почти в панике думал он, а ведь я к ней ещё не притронулся, чего ж

меня так дёргает…

Пока он судорожно возился с ремнём от форменных брюк, ему удалось рассмотреть

женщину вблизи.

Она лежала навзничь, бессильно свесив руку с кровати и даже в полумраке было

заметно, как заострились черты её лица.

Но Коляна это мало интересовало. Спустив, наконец, штаны, он забрался на неё

верхом и начал осторожно задирать её шёлковую ночную рубашку.

Евгения встрепенулась и медленно открыла глаза.

Заметив это, Колян нерешительно замер и напрягся.

Лишь бы эта сучка не заорала, мелькнуло у него в голове. И ещё… ещё ему

показалось, что глаза её как-то странно блеснули в темноте.

К счастью, она не закричала. Только промурлыкала одуряющим голосом:

— Привет, тебя-то мне и не хватало…

И плавно закинула руки за голову.

Колян аж застонал. Его просто распирало от желания.

— Какая сладкая сучка, — задыхаясь, прошептал он. Наконец-то он отымеет

настоящую тёлку. И безо всяких сраных предисловий. Просто будет трахать эту

дырку, как и положено нормальному мужику.

Он резким движением содрал с неё рубашку и не смог удержать восхищённого

возгласа. Её обнажённое тело напоминало статую, он не нашёл иного сравнения.

Такие до безумия совершенные линии он видел только на картинках.

— Тебя слепили, чтобы трахать. — Глумливо пробормотал он. Не в силах больше

сдерживаться, он грубо подхватил её бёдра и с размаху вклинился в её горячую

податливую плоть.

Вот это был кайф! За всё свою сознательную половую жизнь Коляну ни разу не

довелось испытывать подобного улёта. Даже в самый первый раз, когда сорокалетняя

подруга матери отсасывала ему в подъезде под лестницей. То было всё другое,

совсем другое. Хотелось побыстрее кончить, расслабиться. А сейчас…ему казалось,

что когда он вошёл в неё, мир обрушился ему на голову, голова его оторвалась, и,

совершенно невесомая, унеслась куда-то в космос. Комната поплыла у него перед

глазами, и вместо неё появилось небо. Огромное бесконечное небо, усеянное

мириадами звёзд. Колян мчался сквозь эти звёзды, и с каждым мощным толчком его

тела тысячи искр разлетались из его глаз. Каждое его движение извлекало из него,

казалось тонны спермы и приносило какой-то невиданный многократный оргазм.

Где-то в глубине его сознания слабо копошилась мысль, что во всём этом имеется

что-то противоестественное, ведь он кончил уже едва вошёл в неё и больше (он-то

себя знал) не мог. Но безумный вихрь всё уносил и уносил его в океан безумной,

неземной, нечеловеческой страсти…

Щёлк!!!…

Этот звук извне воровался в его грёзы как автоматная очередь. Резко отшатнувшись

от женщины, Колян вскочил на ноги, и только ощутив пятками холодный пол, начал

медленно вырывать себя из сладкого кошмара.

Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем его глаза стали различать

окружающие предметы.

Её тело, расслабленно раскинутое на кровати, одежда на полу, тумбочка, кресло…

Стоп!

Что это был за звук?

Щелчок?

Дверь!!!

Тело Коляна налилось свинцом.

Аллочка…Дрожащая и всхлипывающая Аллочка стояла в дверном проёме, и огромными

полными боли глазами смотрела прямо на него.

— Чёрт! — выругался Колян. — Какая же ты идиотка!

Аллочка прислонилась к косяку двери и тоскливо заскулила.

— Коленька, Коленька, ну зачем же ты…

Заткнись, дура, и свали отсюда! — угрожающе прошипел Колян, натягивая штаны. -

Если проболтаешься, замочу! Слышишь, сука!

Но Аллочка не слышала. Продолжая поскуливать, она стала медленно съезжать на

пол.

Ну, это уж было слишком. Не хватало ещё, чтобы она до утра так провалялась.

Колян схватил её за плечо и вытащил в коридор. Дверь за ними автоматически

закрылась. Он прижал ослабевшую от горя Алку к стене и, взяв её за мокрые щёки,

прошептал своим самым ласковым шепотом:

— Ну чего ты, глупенькая, разревелась, чего? Ведь я развлёкся просто немного и