Адриана Триджиани - Лючия, Лючия

— Папа предлагал тебе деньги? — не может прийти в себя Лючия.

— Он был очень удивлен, когда я решительно отверг его предложение. Но, видишь ли, я на самом деле хотел на тебе жениться. И ты хотела выйти за меня. Но у меня была сплошная полоса неудач, которая так печально для меня закончилось.

— Полоса неудач? — медленно выговаривает Лючия. Вероятно, ей не совсем понятно, как этот мужчина может называть самый счастливый год в ее жизни полосой неудач.

— Понимаешь, когда я был с тобой, у меня ничего не получалось. Все просто сыпалось из рук Джим Лоурел отказался от участия в деле в Хантингтоне. А Дэниел Паркер ославил меня на весь Верхний Ист-Сайд. Он вбил себе в голову, что я занимаюсь незаконными делами. А твой отец никогда не доверял мне. Я понимал, что он никогда не примет меня в вашу семью и не позволит мне помогать вам в «Гросерии». Последним ударом стала смерть Сильвии за неделю до нашей свадьбы. Не важно, что там тебе наговорили в полиции, Лючия, она была мне как мать. Она сама хотела, чтобы я взял ее деньги. Я хорошо за ней ухаживал. И я их заслужил. Мы их заслужили. Но эта ее мерзкая дочка забрала все.

Лючия слушает, какую сказку насочинял Джон, этакая новая правда. Кит могла бы поклясться, что Лючии хочется, чтобы он замолчал, но он рассказывает это с такой уверенностью. Наверное, и в 1951-м году у него был на все это тот же взгляд, он рисовал в своем воображении картину их совместного будущего. У него какой-то маниакальный вид: смелость и решительность, но при этом изворотливость коммивояжера. Джон так убедителен, его слова почти неопровержимы. Но Кит видит, что Лючия права: Джон Тальбот совсем не изменился. Он может оправдать все преступления, которые привели его в эту тюрьму. По его мнению, единственное, в чем он виноват, так это недостаточное старание в бизнесе.

— Если быть честным до конца, то я был сбит с толку. Ты, свадьба, жизнь с твоей семьей, я не мог вынести этого. Я не представлял себе ни на минуту, что смогу жить как все, с тещей, тестем и бегающими вокруг детьми. Мне никак не удавалось зажить нормальной жизнью, успокоиться, остепениться. Словно какое-то проклятие лежало на мне. Я тогда поступил как трус, просто сбежал.

Кит видит в глазах Лючии боль давно минувших дней. Возможно, это лишь тень оправдания, слабое оправдание, такое же слабое, как мужчина, которого она выбрала. Лючия закрывает лицо руками, чтобы прекратить эту исповедь:

— Джон, я услышала достаточно.

Он удивлен. Очевидно, на свете есть не так уж много людей, которые могут остановить Джона Тальбота на его пути.

— Есть еще кое-что, — переводит дыхание Лючия. — За день до свадьбы, когда мы ехали в сторону Хантингтона, чтобы посмотреть наш дом, как, скажи на милость, ты собирался выкручиваться? Дома-то ведь не было.

Джон слегка качает головой:

— Первый раз за много времени мне повезло. Ты дала мне шанс, Лючия. Мне кажется, что ты прекрасно понимала, что даешь мне этот шанс. Ты сделала так, чтобы я с легкостью мог сбежать. Если бы ты настояла, чтобы я показал тебе дом, мне пришлось бы рассказать тебе всю правду. Но ты дала мне еще двадцать четыре часа, чтобы подумать, как поступить. И я не видел иного выхода, кроме как сбежать.

Лючия на секунду задумывается:

— И думать, что я бы последовала за тобой на край земли.

Из кармана своей формы Джон достает пачку сигарет и предлагает одну Лючии, но она отказывается.

— Но, видишь ли, мне не нужно было о тебе беспокоиться, Лючия. Я тебе был не нужен.

— Да как ты можешь так говорить? — откидывается Лючия на спинку стула.

— У тебя была жизнь и без меня. У тебя была любимая работа, дом, семья. Ты была независимой деловой женщиной. Ты могла сама о себе позаботиться. Поверь, я знавал женщин, которым нужен был мужчина, чтобы заботиться о них. Таких у алтаря не бросишь.

Гул разговоров в комнате нарастает. Поскольку у заключенных и посетителей есть лишь немного времени, они говорят все громче, словно от этого их слова приобретают какое-то особое значение. Раздается громкий пугающий гудок: время посещения истекло.

Лючия, Джон Тальбот и Кит встают. Он что-то шепчет Лючии на ухо, целует ее в обе щеки, а потом слегка касается губами ее губ. Он обнимает ее и закрывает глаза, словно пытаясь увидеть мысленный образ. Потом отступает назад и идет через металлическую дверь, не оглядываясь.

— Вы в порядке? — спрашивает Кит.

— Да, все хорошо, — тихо говорит Лючия.

Они присоединяются к толпе, идущей обратно на станцию, но Лючия останавливается, чтобы посмотреть на тюрьму, расположенную на реке Гудзон.