Александра Соколова: Просто мы разучились прощать

– Что Кристина мне тут говорила? Всё это действительно так?

– Нет, Леночка. Всё не так. Я люблю тебя.

– Не отделывайся общими фразами. Ты что, действительно жаловалась ей на меня?

– Я не жаловалась. Я делилась. Советовалась.

– А кто давал тебе право обсуждать меня с какими-то посторонними людьми?, – Лёка, наконец, села и уставилась на Женю. А та даже не пыталась выдержать взгляд.

– Кристина не посторонний человек. Она мой друг.

– А я?

– А тебя я люблю. Лен, я очень устала, правда. Пойдем спать?

– Она устала. Здорово. Она устала. А как ты думаешь, как после всего этого Я себя чувствую? Мне наговорили целый вагон гадостей, а ты говоришь, что устала. А мне что теперь с этим делать?

– Забыть. Я прошу тебя, пойдем спать…

– Да не пойду я спать!, – заорала, откидывая ногой табуретку, – Хватит так со мной разговаривать! Я тебе не игрушка, чтобы вот так себя вести! Отвечай немедленно, что из того, что говорила Кристина – правда. Или я уйду сейчас. Ну?

Не смогла Женька ответить. Опустила голову на сложенные руки и заплакала. Тихонько – чтобы не видно было. А Лёка постояла, буравя её взглядом, и вылетела, хлопнув дверью. Рыдания словно наполнили Женю целиком, она уже не сопротивлялась им. Всхлипывала, стонала, иногда почти рычала даже. Сквозь пелену слёз видела чьи-то руки, сующие таблетку, потом стакан с водой. Как-то неожиданно очутилась на диване в большой комнате. И прижимаясь к теплому плечу, потихоньку успокаиваясь. Только через несколько часов отступила жесткая боль, стягивающая сердце. Только через несколько часов Женька смогла открыть глаза и спросить:

– Почему ты вернулась?

– Ну, я же знала, чем всё это кончится, – Кристина деловито достала из шкафа плед, укутала девушку, села рядом и взяла за руку, – Тебе легче?

– Да, легче. Кристь, спасибо тебе. Но… Зачем ты всё это затеяла?

– Я не сдержалась. Эта её самоуверенность сводит меня с ума. Она же искренне считает себя центром вселенной! Что она говорила тебе после того, как я ушла?

– Потребовала сказать, что в твоих словах было правдой.

– А ты что ответила?

– Ничего.

– Почему?

– Потому что в твоих словах ВСЁ было правдой, – вдруг совершенно спокойно сказала Женя, -Всё, понимаешь? И про цветы, и про эгоизм… И про то, что я поползу за ней куда угодно. А она даже после этого говорила только о том, что ОНА чувствует и переживает. А знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что знает, что в моем сердце есть место только для неё… И прощения завтра буду просить я у неё, а не она у меня.

– Ты что, с ума сошла?, – Кристинка аж заискрилась вся от ужаса, – Ты еще и прощения собираешься у неё просить? Да она на коленях приползет завтра – увидишь!

– Не приползет… Никуда она не приползет.

Права оказалась, конечно, Женя. Только через неделю ей удалось поговорить с Лёкой – та изображала из себя неприступную стену. Не помогали ни извинения, ни признания в любви. Даже обещания никогда не пересекать их с Кристей не помогли. Потребовался еще месяц, чтобы пробить эту стену. И всё пошло по-старому.

Но постепенно подкатывала усталость.

Хуже всего было ночами, когда не спалось, и нельзя было включить компьютер из-за отключенного электричества. Тогда Женька расставляла по комнате свечи, зажигала их медленно, подходила к зеркалу и долго стояла, упершись лбом в равнодушное стекло. А потом усаживалась поближе к батарее, доставала блокнот и составляла из слов-строчек бессмысленные и бездумные стихи. И летал в наушниках плеера голос Арбениной, и яркая луна светила даже сквозь задернутые шторы, и пальцы крепко сжимали ручку, и не получалось, не получалось даже в рифмованных бессмыслицах выразить всё то, что камнем оседало в душе и не давало вздохнуть, и хотелось просто заснуть… И уже не просыпаться.

Но звонил телефон, или настойчивый звук в дверь заставлял выключить плеер и потихоньку шлепать к входной двери. А там – друзья, знакомые и просто люди. И нужно было улыбаться, рассказывать что-то смешное и ждать, когда же все оставят в покое, чтобы снова зажечь свечи, завернуться в плед и устроиться поближе к батарее…

– Жек, как ты думаешь, чего она от меня хочет?, – Янка смотрела вопросительно, сидя напротив Жени и раскачиваясь на табуретке.

– Не знаю, Яночка. Тебе виднее. Это же тебя она… любит.

Женька разлила по кружкам чай и пристроилась на подоконник, поджав ноги. Они сидели на Яниной кухне, и уже около часа длился этот бессмысленный и никому не нужный разговор. Всё повторялось до смешного похоже: Лёка познакомилась с Янкой в Жениной школе, пообщалась немножко, и, конечно, моментально влюбилась. Да и как же можно было не влюбиться в маленькую смешливую девчонку, душу компании и великую тусовщицу?