Вот Женя в Москве – на лавочке близ Тимирязевского парка. Плачет навзрыд, кутаясь в холодную шубейку и мысленно прощаясь со всем светлым и хорошим, что может быть в жизни.
Вот другая картинка – крупным планом классически-красивое лицо девушки. Доброе и нежное. Уголки губ дрожат в улыбке, а в глазах – всепоглощающая любовь и нежность. Олеся.
Вот южное побережье – холодное, серое. Унылый двор не менее унылого частного дома. И старый дед, протягивающий свои руки всё к той же – невинно прекрасной девушке.
Вот волевые силуэты двоих мужчин – они курят, стоя в трясущемся тамбуре вагона и перешучиваются со слегка удивленной и какой-то затравленной Женькой.
Картинки меняются, одна за другой, и заставляют сжимать губы, чтобы не заплакать: женщина, сидящая на коленях перед экраном монитора. Породистое лицо красивой, но жестокой стервы. Серость. Боль. Пустота. И – финалом – белый обелиск с золотыми буквами.
И снова пустота. Миллионы разных лиц: Реузова, Мясничный, Серега, Янка, Макс, Костик и Лена, и – вдруг Лёка…
– Как Лёка? – вскинулась Кристина. – Жень, вы что… виделись?
– Нет, – чуточку удивленно улыбнулась Женя, – Что ты… Конечно, нет. Это была не наша Лёка, Кристь. Другая.
– А… Прости. Рассказывай.
– Да нечего больше рассказывать. Из Москвы я уехала, всё бросила. Помоталась по разным городам, как-то проездом была в Ростове. А неделю назад подумала вдруг: что же я делаю? Половину России объездила, а до Таганрога так и не добралась.
– Коза ты, Ковалева, – хмыкнула Кристина, – Подумала она… Пятнадцать лет спустя.
Да уж. Странное дело – раньше Женя в любой момент смогла бы объяснить, почему не возвращалась в Таганрог. А теперь – не смогла. Проглотила упрек и поспешила перевести разговор.
– Кристь, согрей чайник, пожалуйста. Твоя очередь рассказывать.
– Ладно, – Кристина зажгла на плите газ, поплотнее запахнула халат и вернулась на стул, – Только ты заранее определись, о ком слышать не хочешь – чтобы я зазря память не напрягала.
– Ну, хоть что-то в этом мире остается неизменным, – засмеялась Женя, – Твой цинизм остался при тебе. Расскажи мне о себе, Кристь. Пока Толик с Женей не проснулись. А потом посмотрим, о ком еще я хочу послушать.
Моя лав-стори. Короче ночи. Смотрю на время.
И беспантово. Мотает счетчик. Такси на север.
И я не знаю, и я теряю вчерашний вечер.
Моя смешная, моя родная, до скорой встречи…
Инна задумчиво повертела в руках компьютерную мышь и снова вернула её на коврик. С самого утра у неё болела голова – видимо, сказывалась общая усталость. Виски наливались тяжестью, и эта тяжесть доходила до самого затылка.
Селектор прозвонил пронзительным писком, и Инна даже застонала тихонько.
– Да, Катя.
– Инна Николаевна, Ломакин.
– Соедините. И больше не беспокойте меня, пожалуйста.
Разговаривать с Алексеем не хотелось совершенно, но сегодня именно он сидел с Дашей и стоило послушать – вдруг что-то случилось.
– Да, Лёш.
– Привет, работница, – радостно завопил в трубку Лёша, – Звоню порадовать. Желаешь?
– Не откажусь, если действительно порадовать.
– Мы выучили новое слово.
– Какое? – оживилась Инна. Даша в последнее время не уставала радовать всех взрослых пополнением собственного лексикона.
– Ты не поверишь, – захохотал Алексей, – Лиза ушла в поликлинику, поручила нам с Дашенькой играть в кубики. Не мне тебе рассказывать, как эта игра происходит обычно: пару минут мы кубики складываем в слова, а потом Даша их разбрасывает, а я собираю.
Он говорил, говорил, а Инна чувствовала, как в её голове боль собирается в клубок и давит еще сильнее, вызывая только раздражение.
– И, значит, вертит она эту пуговицу, вертит, и приговаривает: «Пуговичка, пуговичка, крутилась, крутилась». В финале пуговица, естественно, отрывается, Даша смотрит на неё недоуменно и выдает: «скопытилась».
– Чудесно, – Инна более не смогла сдержать раздражение, и интонации получились более чем ехидные, – Я даже боюсь предположить, где она это слово подхватила.
– Да брось ты, – снова засмеялся Лёша, – Я больше не смотрю с ней телевизор, честно.
– Значит, изящное слово «скопытилась» она подхватила из детских сказок. Лёш, я вообще-то занята.
– Да, конечно, извини, – энтузиазм в голосе угас, – Я просто думал, тебе будет интересно.
– Мне интересно, – уже мягко ответила Инна, – Просто занята. Спасибо, что позвонил. Не обижайся.
Читать дальше