Александра Соколова - Мы разминулись на целую жизнь.

– Что думаешь? – спросила Инна, усаживаясь за стол напротив. Она не предлагала чая, кофе или чего-либо еще. Ей нужны были ответы. И ничего более.

– Я хочу иметь возможность видеть Дашу, – ответил Алексей, – Остальное меня не волнует.

– Это не проблема. Ни о каких ограничениях и речи быть не может. Напротив, мы должны устроить всё так, чтобы ты виделся с дочкой как можно чаще.

Лёша усмехнулся. Он понял, о чем хочет сказать Инна, но совершенно неожиданно его это покоробило.

– Я понял, – сказал он, отбрасывая ненужные сантименты, – И согласен, конечно. У тебя есть какие-то соображения?

– Я предлагаю жить рядом, – судя по быстроте ответа, Инна подготовилась к разговору, – Мы можем продать твою и мою квартиры и купить две новые, на одной лестничной площадке или хотя бы в соседних подъездах. Ты хочешь оформить развод?

– Мне всё равно, – Лёша поднялся на ноги и привычным движением поставил на плиту чайник. Открыл дверцу шкафа, вынул банку с кофе и тут же спохватился и растерянно посмотрел на Инну, – Извини, я… это автоматически вышло.

– Перестань. Это твой дом.

– Да нет, уже не мой. Я согласен с тем, чтобы жить недалеко друг от друга. Но как мы будем объяснять это родителям и соседям? Вы с Лизой это обсуждали?

– Обсуждали, – Инна позволила себе улыбнуться, разливая кофе по чашкам и заправляя за уши пряди волос, – Она считает, что это наше личное дело и никому ничего говорить мы не будем.

– Ты тоже так думаешь? – удивился Алексей.

– Нет. Я знаю, что такое сплетни, и знаю, как много горя они могут принести. Для всех вокруг ты должен оставаться Дашиным отцом.

– Что значит «для всех вокруг»? – от нервного движения чашка опрокинулась на стол, расплескивая повсюду горячую жидкость. Лёша подскочил и принялся отряхивать залитые брюки. – Я её отец. И в первую очередь для неё, а не для «всех вокруг». Или ты хочешь занять мое место? Извини, но даже если ты сделаешь короткую стрижку, перетянешь грудь и начнешь носить брюки, мужчиной ты всё равно не станешь.

Инна молча улыбнулась и подала Алексею полотенце. Через несколько минут все последствия аварии были ликвидированы, а кофе разлит по чашкам еще раз. Лёша сложил руки в замок и выжидающе посмотрел на Инну.

– Ты меня не так понял, – сказала, наконец, она, – Стричь волосы, удалять грудь и отращивать член я не собираюсь, мне это просто не нужно. И заменить отца Даше я не смогла бы, даже если бы захотела. Что же касается Лизы… Ты ошибочно думаешь, что я стремилась или стремлюсь занять твое место в её жизни. Она меня любит. А ты для неё – друг. И было бы глупо с моей стороны пытаться сменить одно на другое.

– Жестоко, – помолчав, ответил Лёша, – Ты не забыла, случайно, что только благодаря мне вы вместе?

– Если в благодарность за то, что ты ушел от Лизы первым, я должна поддерживать твой мужской шовинизм – то ты обратился не по адресу. Ты ведешь себя так, словно сделал нам большое одолжение и ждешь благодарности за это. Но не забывай, что ушел ты сам. Это было твое решение.

– Знаю, – Алексей вздохнул и сделал большой глоток, – Не нужны мне благодарности. Постарайся понять – ситуация сложилась сложная, мне просто страшно и неуютно. Я жену потерял, но дочь терять не хочу. И переживаю за её будущее. Ты не можешь не понимать, сколько проблем нас всех ждет в будущем.

– А ты всё время забываешь, что эта ситуация необычна не только для тебя, но и для меня, – улыбнулась Инна, – И нам нужно вместе искать из неё выход, а не виноватых.

– Ладно. Что ты предлагаешь?

– Я думаю, вам с Лизой пока не нужно разводиться. Идеальным вариантом, конечно, было бы нам жить всем вместе, но…

– Не пойдет, – перебил Алексей, – Ты слишком многого от меня хочешь.

– Дослушай. Но раз все вместе мы жить не сможем, то нужно придумать легенду, которая бы укладывалась в стереотипы среднестатистических людей.

– А смысл? – удивился Лёша. – Проще говорить правду: мы с Лизой расстались, живем отдельно, а ты – её сестра или близкая подруга – помогаешь с ребенком.

– Не пойдет, – покачала головой Инна, – Это разумно для соседей, но не для родителей.

– Оо! Ты не собираешься им сказать? Стесняешься?

В Лёшином голосе было столько торжества, смешанного с добродушным злорадством, что Инна не смогла сдержать смеха.

– Речь не о моих родителях, а о Лизиных, – снисходительно объяснила она, – Ты ведь с ними знаком. Можешь представить реакцию?

– А то! – согласился Лёша и позволил себе ухмыльнуться. – Тебя спустят с лестницы, разорвут на куски и запекут их в пироге. Лизу отправят в психиатрическую больницу, а меня банально кастрируют.