Моника Мерфи - Девушка на неделю

Но я молчу.

– Вроде того, – отвечаю я наконец.

– Если бы у меня была куртка, я бы накинул ее тебе на плечи, – усмехается Дрю.

Не хочу я, чтобы он строил из себя джентльмена. Или заботливого бойфренда. Не нужна мне вся эта… ложь. Мне нужна правда. Голые, сухие факты. Пора бы помнить о том, что он мне выдал кругленькую сумму, а теперь использует меня, чтобы оттолкнуть своих родственников. А я использую его, чтобы хоть на время обеспечить своей жалкой семейке финансовую стабильность. Ни в коем случае нельзя забывать об этом.

– Наверно, нам пора… – начинаю я, но тут Дрю накрывает большой ладонью мою руку, и я замолкаю.

– Я не могу вернуться туда, – произносит он едва слышно. – Не могу посмотреть им в глаза. Не готов пока. Побудь еще здесь, со мной.

Что-то произошло, пока меня не было? Не похоже, что он сильно расстроен, но я его пока плохо знаю, мне трудно судить. Я ничего не отвечаю – по-моему, сейчас лучше молча поддержать его. Он тоже не произносит ни слова.

Просто обнимает за плечи и притягивает ближе к себе. Поначалу я пытаюсь сопротивляться – застываю, не давая сдвинуть меня с места. Но потом понимаю, что это глупо, особенно после того, как он обещал меня согреть.

Я расслабляюсь, позволяя увлечь меня в объятия. Дрю обхватывает меня, а я упираюсь руками в его теплую, твердую грудь. Его ладони ложатся на мою спину, и я оказываюсь в западне, между оградой и его крепким, мощным телом. Он поймал меня, а я не собираюсь убегать.

Стоило ему коснуться меня – и я забыла обо всех мыслях и страхах, которые терзали меня всего секунду назад.

Перед Дрю я слабею. Слабею настолько, что почти стыжусь этого. Но он, кажется, тоже питает ко мне слабость, и это утешает. По крайней мере, вся эта ерунда творится с нами обоими.

– Что-то случилось там? – спрашиваю я, умирая от любопытства. Мне нужно знать.

– Я не хочу об этом говорить.

Отваживаюсь поднять взгляд – и вижу, как напряглась его челюсть.

– Ладно, если вдруг захочешь – я выслушаю.

Он смотрит мне в глаза с таким отчаянием, что сердце разрывается от боли. Оказывается, этот красивый, идеальный парень не так уж идеален.

– Ты не поймешь.

Я смеюсь, но не над ним – надеюсь, он это знает.

– Я могу понять больше, чем тебе кажется.

– Если ты узнаешь правду, то возненавидишь меня, – голос становится резким, лицо искажает страдание. – Я сам себя ненавижу за то, что сделал.

Желудок проваливается куда-то вниз. Дрю кажется таким потерянным. И я вдруг понимаю, что он прав. Может, мне лучше не знать. Его слова – вернее, его молчание – рождает в душе тревогу. И страх.

Что же он натворил? За что так ненавидит себя?

Весь день Дрю избегает меня, но так даже лучше. Вот честно. Я не против посидеть одна в гостевом домике. Господи, да что угодно, лишь бы не болтаться где-нибудь в обществе его отстойных предков. Рано утром Дрю ушел играть в гольф с отцом, и с тех пор я его не видела. Понятия не имею, вернулся он или нет. Все, что мне известно – это что они, наверное, там, в особняке играют в счастливую семью, а я торчу тут одна.

М-да, досада слышится даже в мыслях. К тому же на самом деле я знаю, что он еще не приходил: я весь день просидела дома, а их с отцом не видела.

Зато одиночество вернуло меня к реальности. Снова. И это точно к лучшему. Когда Дрю рядом, я слишком увлекаюсь им. Куда это годится? А вот когда сидишь одна в нереальном доме с нереальным видом из окна, то четко понимаешь: все это – просто выдумки.

Какое-то время назад я вдруг увидела Адель. Она рыскала вокруг гостевого домика, заглядывала в окна, ходила кругами. Поначалу я наблюдала за ней, прячась по углам, а потом меня это стало бесить. Что она тут забыла? Шпионит за мной? Или ищет Эндрю?

В конце концов я не выдержала и распахнула дверь, как раз когда Адель кралась мимо крыльца.

– Кого-то ищете? – спросила я со всем высокомерием, на которое только была способна.

Она скрестила руки на груди. Как всегда элегантна, в белоснежном свитере и черных леггинсах. Я в похожем наряде смотрелась рядом с ней как лохушка. Хотя ее шмотки наверняка были дорогущие, дизайнерские, а мои – самые обычные, из «Уолмарта».

– Я думала, никого нет дома, – произнесла она.

– Значит, надеялись, что меня нет дома. Ясно.

Не знаю, как мне только хватило храбрости, но вот хватило. Поездка домой накануне вечером превратилась в сущее мучение. Никто ни с кем не разговаривал, напряжение было почти невыносимым. Ничего общего с дорогой в загородный клуб, когда мы с Дрю целовались, и он гладил мое тело.