Донна Макдональд: Созданная огнем

– Ну, я с ужасом думаю, что застряла в плохой ситуации, которую не в силах изменить. И вся моя жизнь такая, – сказала Кэрри, сама шмыгая носом. – Ненавижу плакать из-за всего, что происходит!

– Если я пообещаю вместо тебя плакать до конца твоей жизни, ты останешься со мной, когда ребенок родится? – спросил Майкл, целуя ее шею.

– Майкл, я могу думать лишь о том, как мне прожить следующую неделю, – тихо сказала Кэрри. – Моя жизнь полностью вышла из-под контроля. И я больше не знаю, кто я такая и еще меньше на ком ты сегодня женился.

– Тогда позволь мне помочь тебе в этом разобраться, хорошо? – попросил Майкл, целуя ее глаза пока они не закрылись. Он не мог вынести того, как она страдала.

– А разве есть какой-то выбор? – печально ответила она, засыпая после того как Майкл отодвинулся от нее, а затем обнял.

Майкл держал Кэрри в своих объятиях, пока она спала, и изучал ее лицо в свете ночника.

Она любила его. Кэрри Аддисон сказала в брачную ночь, что всегда его любила.

Инстинктивно он это знал, но, черт побери, было облегчением услышать от женщины, которую он любил, что она тоже его любила.

Однако любовь к нему явно не сделала ее счастливой. Потому, что как бы то ни было, любовь должна делать вас счастливым.

Когда Майкл действительно об этом подумал, он вдруг понял, что Кэрри ни на минуту не была с ним счастлива. Даже сейчас, вместо того, чтобы быть удовлетворенной и спокойной в его руках, она была печальна и спала очень беспокойно. Потому, что для нее их отношения были еще одним эмоциональным бременем. Бременем, признал Майкл, было и то, что в отчаянии он заставил ее выйти за себя замуж.

Без желания или нет, но Кэрри дала ему все, что он попросил.

И теперь, у Майкла была жена, ее признание в любви и легальные права на ребенка. У него была прекрасная невеста, которая сдержала слово и брачная ночь, которая превзошла его ожидания.

А что было у Кэрри? Ничего из того, что она хотела. Она не хотела ребенка. Все, чем она обладала – это нежеланная любовь к мужчине, который опозорил ее на свадебном банкете, потому что она задела его гордость.

Майкл признал, что не был подарком, но это могло быть явным преуменьшением.

С какой бы стороны он не обдумывал это, прокручивая в своей голове, вся ситуация была совершенно несправедлива по отношению к Кэрри.

Размышляя о сходстве его принуждения с тем, что делала ее семья всю ее жизнь, Майкл не мог заснуть всю ночь.

К сожалению, ответ к которому он пришел в три часа утра о том, как исправить ситуацию, будет самой большой иронией в его жизни.

Независимо от того, как сильно он хотел, чтобы Кэрри была его женой, Майклу придется с ней развестись.

Прошло пять дней ее замужества, а Кэрри снова была в кабинете своего терапевта. Не потому, что отношения между ней и Майклом ухудшились, а просто потому, что она боялась к ней не обращаться. Сейчас она жила придуманной жизнью и притворялась, что ее брак был нормальным. Он так ласково целовал ее на кухне, что у нее появилось желание уговорить его вернуться в постель.

Но прежде чем она поддалась этому импульсу, ему позвонил отец и он пошел помочь передвинуть какую-то мебель. И Кэрри под предлогом, что ей нужно выполнить какое-то поручение, не стала отменять визит к врачу.

Дни, прошедшие после свадьбы были приятными и веселыми. Они все были наполнены смехом, занятием любовью и танцами на кухне. Это и вправду было похоже на медовый месяц или что-то в этом роде.

С их брачной ночи Майкл ни разу не начал с ней спорить.

И сейчас она поняла, почему Майкл был так напуган тем, что она была милой в ночь их ужина после репетиции свадьбы. Такая вежливость от кого-то, кто был настолько страстным и упрямым, была просто неправильной.

Так что единственным местом, где Майкл ею командовал в течение последних пяти дней, была постель.

Но опять же… она и не возражала. Потому, что он не дал ей ни единого повода на что-то жаловаться. Ничего.

Он даже не дразнил ее из-за сорокалетнего соседа, который с ней флиртовал. Мужчина был симпатичный и работал в банке в центре города. Майкл только кивнул, заметив, как они по-приятельски болтали, но Кэрри увидела в его взгляде вспышку ярости.

Тем не менее, он ничего не сказал. Он не потребовал подробностей их разговора, и не сделал никаких грязных намеков. Он просто зашел в дом, словно полностью ей доверял.

Кэрри взглянула на улыбающуюся женщину, сидящую за столом, и вздохнула. Придется рассказать доктору Уитмор правду. Эта женщина могла извлекать из нее информацию даже лучше, чем ее богобоязненные родители и их умение вызвать чувство вины.