Руби Джексон: Помаши мне на прощанье

– Грейс, это я, Сэм. Где ты?

Она повернулась, чувствуя, как сердце готово вырваться из груди, а в жилах вместо крови течет неразбавленная радость. Она огляделась и, хотя до нее доносились неясные звуки, парня нигде не было видно.

– Сэм! – крикнула она.

Странные звуки прекратились, и по другую сторону каменной ограды вырос Сэм. Такой же живой и настоящий, как в Дартфорде. Над его волосами потрудился парикмахер, и теперь они были такими же мягкими и светлыми, как всегда. Непокорная прядь по-прежнему падала на лоб. Она побежала к нему.

– Не перелезай через ограду, любимая. Боюсь, меня слишком гостеприимно встретила «зеленая и прекрасная земля Англии».

Они дружно засмеялись, потому что Грейс по запаху точно поняла, что именно встретило Сэма.

– Ты не там срезал дорогу. На это поле мы пускали коров после вчерашней дойки, – пояснила она, глядя на парня, увязшего по щиколотку в коровьем навозе.

– Да представляешь ли ты, сколько времени уйдет на то, чтобы отчистить ботинки до блеска, как полагается сержанту британской армии?

Сэм глянул на нее с улыбкой, которую Грейс называла особенной, и снова занялся чисткой ботинок.

– Я оботру их травой, но, думаю, твои друзья за милю почувствуют мое приближение.

– Мы все наступали в навоз, Сэм. Что-то вроде крещения огнем.

Он глянул на ее черные высокие резиновые сапоги и на свои единственные гражданские ботинки и засмеялся.

– Не думал, что буду заниматься именно этим, когда найду тебя. Ты работаешь довольно далеко от дома. Действительно дом огромный, редко приходится такие видеть.

Но Грейс все еще слышала заманчивые слова о том, что он собирался сделать.

– Если не собираешься перелезть на мою сторону, я перелезу на твою, но думаю, что ты должен это видеть: славное, поросшее травой поле, и нигде ни одной коровы.

Сэм нагнулся, стащил ботинки и, взяв их в руки, перепрыгнул на сторону девушки. Вытер ботинки о густую траву, прежде чем выпрямиться.

– Как здорово наконец увидеть тебя, Грейс Патерсон.

Даже босой он возвышался над ней. Она на секунду испугалась. Но не Сэма. А вдруг она не увидит в его глазах того, что мечтала увидеть?

Девушка подняла голову и с сердцем, полным любви, и глазами, сияющими от счастья, бросилась в его протянутые руки. Они немного постояли молча, просто обнявшись, чувствуя, как бьются их сердца. Грейс, едва осмеливаясь верить происходящему, первая разорвала волшебные чары:

– Ты схватишь воспаление легких, Сэм Петри, если будешь стоять в одних носках.

– Малая цена, любимая. Но пойдем. Миссис Лав сказала, что сделает нам чай, и бьюсь об заклад, у нее есть газета, которой можно вытереть ботинки.

Поймав нежный взгляд Грейс, Сэм снова нагнулся и очень бережно поцеловал ее в мягкие губы.

Взявшись за руки, они побрели к дому, и парень время от времени прихрамывал, натыкаясь на камни.

– Ты ни за что не получишь газету. Мы храним любой клочок бумаги, который попадает нам в руки, но миссис Лав наверняка не пожалеет старой тряпки. Только лучше не приносить ботинки на кухню: тебя примут с радостью в отличие от запаха.

Большинство трудармеек бросили работу и спешили с полей, предположительно для того, чтобы устроить пятиминутный перерыв, но на самом деле решив посмотреть на друга Грейс.

– Очень славный, – дружно согласились они.

– И такой высокий! – восклицала одна.

– В блондинах есть нечто особенное, – утверждала другая.

– Но почему он так внезапно появился? Она не знала, что он приедет, – заметила третья.

– Он достаточно хорош, чтобы быть поляком, – заверила Ева, но Катя была тверже и объявила всем:

– Это не наше дело.

Они были разочарованы, когда миссис Лав при виде неожиданно большой группы девушек, нашедших время примчаться на короткий перерыв, предложила, чтобы Грейс и Сэм взяли поднос с чайником, хлебом и маслом в маленький офис, куда она намеревалась подать ужин, оставив остальных девиц в большой кухне грезить о романтических встречах.

– Лиз, пойди напомни Грейс, чтобы оставила дверь открытой. Девушке полагается беречь репутацию, – деловито велела кухарка, отмеряя достаточное количество яблочно-ежевичного джема.

– Но, миссис Лав! Они влюблены! Неужели не могут провести пять минут наедине?

– Они могут провести пятнадцать, но с открытой дверью. И с чего вы взяли, будто между ними что-то есть? Он брат ее лучшей подруги, и только.

– О, как скучно!

Сьюзи утешила себя лишней ложечкой джема.